Четыре газеты могут причинить врагу больше зла, чем стотысячная армия», — эта по-наполеоновски четко сформулированная фраза из числа тех, что оставлены Бонапартом в назидание потомкам. Понимая, что пресса формирует общественное мнение, Наполеон одним из первых европейских политиков заговорил об управлении общественным мнением на уровне высокой государственной политики. «Мы должны управлять общественным мнением, а не рассуждать о нем», заявлял он на заседании государственного совета.
Это подтверждает то, что Наполеон по-серьезному задумывался о возможности целенаправленного воздействия на многомиллионные массы. Наполеон считал, что здесь не может быть абсолютной свободы. Прессу, типографии и книжных торговцев необходимо контролировать и направлять. Без этого деятельность главы государства обречена на неудачу. «Если я сниму с них узду, то через три месяца лишусь своей власти», — говорил он, оправдывая свою подозрительность и жесткость.
Приверженцы второй версии придерживаются точки зрения, что Наполеон не просто недолюбливал прессу, а относился к ней с презрением. Из всех потенциальных врагов прессу он презирал больше всех — убежден Е. Тарле, автор обстоятельной статьи о состоянии французской прессы в первой четверти XIX века. В подтверждение своей правоты он и его последователи приводят соответствующие документальные свидетельства, например выражения Бонапарта, в которых он называл редакторов то глупцами, то дурачками, обвиняя их в «дурном вкусе».
Право на жизнь имеет и версия, к сторонникам которой причисляет себя и автор этих строк, — о понимании Наполеоном природы общественного мнения и возможности его формирования путем целенаправленного информационного воздействия. Разумеется, нам известно далеко не все из того, что происходило в информационном пространстве Франции две сотни лет тому назад, но и из того, что мы знаем, можно сформулировать некоторые стержневые моменты информационного кредо Наполеона. Так, он считал, что всей полнотой информации должны располагать только те, кто находится на вершине власти. Для широкой публики информацию нужно тщательно отсеивать. Но делать это следует так, чтобы создавать у народа определенные стереотипы. В рамках стереотипов будет складываться мышление нации, происходить ее социально-политическое развитие. Отсюда - активная и вполне конкретная политика, которую первый консул Французской республики (1799—1804), а затем и император Франции (1804 - 1814 и март—июнь 1815 г.) проводил в отношении печати и издательского дела.
Действия Бонапарта по руководству газетами и типографиями составляют как бы идейную основу его усилий по управлению общественным мнением. При этом первый и весьма удачный опыт использования прессы для формирования общественного мнения Наполеон приобрел еще во время итальянской кампании (1796—1797). Тогда в действующей армии, которую возглавлял 28-летний Бонапарт, издавались сразу две газеты — «Курьер Итальянской армии» и «Франция глазами армии». В них генерал изображался выдающимся полководцем, поднявшим меч ради защиты народов и торжества справедливого мира. Небезынтересный факт — редактором «Курьера» был тот самый Жюльен, которому Наполеон впоследствии высказывал мысль о необходимости управления общественным мнением.
Издательский опыт оказался востребованным и в следующем походе — египетском (1798—1801). На этот раз под патронажем командующего выходил «Египетский курьер» — официальный бюллетень, в котором публиковались военно-политическая информация, вдохновляющие приказы для войск, письма и обращения к местной правящей элите: шейхам, имамам, кади.
Без информационного воздействия не остался и Париж — город, где реально могли воплотиться честолюбивые замыслы генерала о большой политической роли. В столице выходил «Журнал Бонапарта и добропорядочных людей», призванный не только удовлетворить, но и подогреть интерес общества к личности Наполеона Бонапарта. Нет нужды доказывать, что все содержание журнала было сдобрено сладкой похвалой полководческому и миротворческому таланту молодого корсиканского генерала, который, похоже, очень хотел быть заметным для общества.
С первыми военными победами к восхвалению Наполеона подключился театр. 10 февраля 1797 года парижская публика рукоплескала первой постановке о Наполеоне, которой стала пьеса «Битва при Ровербелло, или Бонапарт в Италии». Не прошло и двух недель, как театральная жизнь столицы пополнилась еще одной постановкой на заданную тему — пьесой «Взятие Мантуи».
Словесно-пропагандистское оформление образа Наполеона нашло отражение в поэзии, музыке. Не остались в стороне художники и архитекторы. Многие картины, пафосные монументы преследовали лишь одну цель — прославление Наполеона и его армии. Его адъютант Г. Буриенн, отмечая стремление патрона к превознесению в глазах общественности личностных качеств и заслуг, писал в воспоминаниях, что тот не позволял, «чтобы слава о нем хоть на минуту умолкала».
Фактически усилиями прессы и искусства был создан фундамент будущего образа Наполеона как великого полководца и политического гения. Проверкой на прочность основы стало триумфальное возвращение командующего из итальянского похода. Вот как описывает А.Манфред атмосферу тех дней: «Несметные толпы народа запрудили улицы. Казалось, все население столицы вышло приветствовать человека, чье имя в последнее время было у всех на устах. Экипаж генерала, сопровождаемый почетным эскортом, с трудом продвигался вперед — так плотно его окружали сотни, тысячи людей, выкрикивавших приветствия». Сказать, что народ с таким восторгом встречал удачливого командарма, наголову разбившего неприятеля, значит погрешить против истины, ибо народ встречал спасителя нации, миротворца. «Общественное мнение видело в Бонапарте миротворца, заключившего договор в Кампоформио, которому предстояло вновь продиктовать мир в Европе», — утверждает французский историк А.Собуль, признанный авторитет в исследовании наполеоновской «легенды». «Победы Бонапарта воспринимались многими как приближение к миру, приближение к социальному счастью», — вторит ему А. Манфред.
Удачный, как бы сейчас сказали, имидж сработал и через два года, когда Наполеон, чьей ближайшей задачей была политическая власть, неожиданно для всех вернулся из Египта, хотя сама экспедиция, в целом неудачная, продолжалась. Никому и в голову не пришло упрекнуть командующего за то, что он покинул армию. Ожидание мира, наступление которого в обществе прочно связывали с именем генерала-миротворца, было столь сильным, что на захват власти, осуществленный в результате государственного переворота 9—10 ноября 1799 года (18 брюмера VIII года Республики) Бонапартом и его сторонниками, общество, за редким исключением, предпочло закрыть глаза. Как тут не вспомнить еще одно изречение Бонапарта о том, что «государь должен всегда использовать рекламу для своих целей». 2 августа 1802 года Наполеон добился своего назначения пожизненным консулом, а 18 июня 1804 года был провозглашен императором Франции.
Участвовала ли в этом французская пресса? Безусловно. Так, вечером 19 брюмера Наполеон пишет статью, в которой смену власти преподносит как борьбу старого с новым. Разумеется, побеждает новое. В дальнейшем эта явно упрощенная версия событий получает развитие в исторических трудах о Директории и революции, где Бонапарт изображается спасителем родины, а 18 брюмера объясняется исключительно в духе им самим предложенной схемы.
Став первым консулом, Наполеон систематически публиковал в парижской прессе свои высказывания и статьи, зачастую анонимные, в которых давались ответы на многие актуальные вопросы и которые были рассчитаны на восприятие их широкими массами. Главное, что стремился доказать Наполеон, - это назревшая необходимость перемен и их положительная значимость для Франции.
В этой связи важное значение придавалось дискредитации прежних органов власти, при этом Бонапарт, подавая пример пишущей братии, не гнушался и дезинформации. «С прямотой солдата» он обвиняет Директорию в «насилии» над конституцией, говорит о якобы имевшей место попытке якобинской фракции заколоть его на заседании Совета 500. Об этом с подачи Наполеона твердила пресса, издавались специальные брошюры, хотя никакого заговора на самом деле не существовало. Однако дело было сделано: депутатов- заговорщиков изгнали из Совета 500, а метод дезинформации через печать прижился и с расширением масштабов информационного противоборства стал традиционным, как зажигание огня перед Олимпийскими играми.
Еще одним важным направлением усилий Наполеона- публициста была международная политика. Уже через восемь дней после переворота в «Монитере» была опубликована его анонимная статья об Англии как об источнике постоянной агрессии. Что касается Франции, то она показывалась страной, стремившейся только к миру. Статья заканчивалась призывом к миру как единственному состоянию, при котором возможно разрешение международных конфликтов.
В дальнейшем Наполеон использовал любой предлог, чтобы высказаться в прессе по поводу отношений двух государств. Причем эти отношения нарочито драматизировались. В его публикациях Франция неизменно представлялась исключительно миролюбивым государством, тогда как Англия и ее правительство всякий раз оказывались с ярлыком агрессора. Так шаг за шагом в массовом сознании французов формировался образ врага, беспрестанно создающего угрозы революционной Франции.