Кроме того, существовали тейпы, которые не входили в тукхумы, но имели своих представителей в Мехк кхел: Багачирой, Гухой, Дишний, Зурзакхой, Кей, Майстой, Мулкъой, Нашхой, Орсой, Пешхой, Садой, Ялхарой.
При этом, некоторые из этих тейпов претендуют на то, чтобы называться тукхумами, как, например, дишний и мулкъой.
Тейп Гухой считается выселившимся из Мелхисты еще несколько столетий назад.
Орсой и Садой хотя и территориально относились к Чеберлою, но не входили в Чеберлоевский тукхум, и согласно преданиям, вели постоянные войны с чеберлойцами.
Согласно полевым материалам, чеченский тейп Багачирой, выселился из района, который находится у истоков Сунжи, у горного хребта Багучар. В те времена этот тейп относился к тукхуму Орстхой, но багачаройцы даже после переселения на правый берег Шаро-Аргуна продолжали считать себя частью этого тукхума. Некоторые багачиройцы проживают в наше время в предгорных орстхойских селах и относятся к фамилии Богучаровых.
Часть багачаройцев еще в XVII веке основала село Багачарой у выхода из Аргунского ущелья, неподалеку от селения Гойты. В 1825 году оно было сожжено русскими войсками в результате трехдневного сражения. Это сражение было описано князем Волконским в одном из писем к своему другу.
Тейп Пешхой был одним из сильных чеченских тейпов. В числе первых пешхойцы стали возвращаться на равнину, а также мигрировать в восточные районы (Ичкерия, Чеберлой), где согласно преданиям, пытались обложить данью местное население.
Не менее крупным и сильным был тейп Дишни. Он состоял из нескольких селений: Тусхарой, Ам-кале, Басхой, Цацах, Эзи. По преданию, Дишни имели своего князя, резиденция которого находилась в селении Тусхарой. Дишни контролировали большие территории по масштабам гор и пытались обложить данью местное население. Но после войны с чеченским племенем, пришедшим из более южных районов, возможно, из Грузии, Дишни не только потеряли контроль над этими территориями, но и часть своих земель на левом берегу Аргуна. Некоторые фамилии Дишни еще в XVI веке переселились в Ичкерию, а также в Ингушетию и Осетию.
Нашх
Нашх – это историческая область на западе Чечни, у истоков реки Гехи. На западе она граничит с Акки-мохк, на юге – с обществом Терла, на востоке – с Пешхом.
Согласно чеченским преданиям, в Нашхе находилась древнейшая столица чеченцев. Здесь родился легендарный герой Чечни – Турпал Нахчо. Отсюда вышли все коренные чеченские тейпы, и расселились на восток и север, от Ичкерии до берегов Сунжи и Терека. В старинной чеченской песне поется:
Как от удара шашки о кремень сыплются искры,
Так мы рассыпались от Турпала Нахчо.
Мы родились ночью, когда щенилась волчица.
Нам дали имя утром, когда барс ревом своим
Будил окрестность.
Вот мы кто, потомки Турпала Нахчо.
Когда перестает дождь – небо становится ясным.
Когда сердце бьется свободно в груди – глаза не льют слез.
Так вверимся Богу. Без него нет победы.
Не посрамим славы нашего турпала Нахчо!
В Нашхе почти до середины XIX века хранился огромный медный котел. Он был украшен продольными пластинами, на которых были выбиты названия коренных чеченских тейпов. Котел был распилен на пластины по приказанию имама Шамиля, который всегда стремился уничтожить все, что связано с древней историей чеченцев, будь то башни или старинные грамоты и рукописи. В Нашхе же, по преданию, хранилась национальная хроника – къоман тептар, рассказывающая о происхождении коренных чеченских тейпов и национальная печать – къоман мухар.
[AdSense-A]
В Нашхе долгие годы собирался Мехк кхел – Совет страны, в который входили представители вольных нахских обществ.
Чеченцы, живущие в XIX веке, считали, что именно в Нашхе нормы чеченского права сохранились в первозданной чистоте, и старейшины из других районов Чечни посылали туда истцов для проверки правильности вынесенного приговора. Это служит подтверждением тому, что предания многих ичкерийских и чеберлоевских тейпов об их происхождении из Нашха, не просто поэтический вымысел, а исторический факт.
Нашх, вероятно, был своего рода перевалочным пунктом для чеченских племен при их миграции с запада на восток. О том, что нахские племена в древности занимали западные области Кавказа, свидетельствует топонимика этих мест, подтверждают это и некоторые исторические источники, например, «Армянская география VII века» Анания Ширакаци, а также труды античных авторов.
По всей видимости, под Нашхом до XIV–XVII веков (период массовой миграции чеченцев с запада на восток и с юга на север) подразумевалась или более обширная территория, или столица страны нахов.
По мнению Ю.Д. Дешериева, чеченцы как этнос сложились на территории к западу от Аргунского ущелья. Именно здесь они осознали себя как единый народ – «къам» и единство страны – «мохк». Здесь зародились основы чеченской духовной культуры, сформировались религиозные культы, мифология чеченцев.
Еще в Средние века, независимо от того, где они жили, на самом востоке Чечни, на границе с Дагестаном, или на западе, в ущелье реки Асса, чеченцы ощущали себя едиными по языку и происхождению.
Передвигаясь в поисках новых земель на восток и север, чеченцы не забывали о своих истоках. Даже в наше время, совсем еще недавно, старики, задавая человеку вопрос о его происхождении, спрашивали: «Из Нашха ли происходит ваш тейп?» То есть, является ли он древним, знатным.
В Галанчожской котловине сохранилось много культовых мест, с которыми связаны различные легенды, например, утес Мюйти. Согласно преданию, это был камень, на котором сидел старейшина Мюйта, председательствуя на собраниях чеченского Мехк кхела, Высшего Совета страны.
Само озеро Галанчож считалось священным, упоминанием его духов скреплялись клятвы. Сохранилась легенда, повествующая о его возникновении:
«Близ аула Ялхарой, в месте называемом Амка, было прежде озеро. Однажды одна женщина со своей дочерью отправились на берег озера и стали стирать грязные пеленки в его хрустальной воде. Дух озера за это осквернение обратил обеих женщин в камни, которые и теперь еще виднеются у Амка. Но и озеро не захотело больше оставаться в оскверненном ложе. Оно обратилось в чудного рослого быка, который перешел скалистый кряж и спустился вниз с почти отвесной высоты. Затем бык подошел к тому месту, где теперь лежит озеро, и где прежде были расположены пахотные участки. Толпа людей, занятых полевой работой, увидев быка, подошла к нему; все дивились его росту и заспорили между собою; одни говорили: давайте, впряжем быка в плуг; другие говорили: нет, не трогайте его, это божий бык. Однако голоса тех, которые хотели запрячь быка, пересилили, и божий бык был подведен под ярмо. Когда он вел первую борозду, – в ней выступила грязь; при второй борозде стало еще мокрее; при третьей – из земли выступила вода, при четвертой – вода хлынула стремительно, затопила поле и всех людей, запрягших чудесного быка, который затем исчез в водах озера».
Озеро Галанчож и его окрестности были когда-то культовым центром чеченцев. Особо здесь чтился, помимо других общечеченских культов, культ божества плодородия Тушоли. У селения Вийлах сохранилось каменное изваяние этого божества.
Согласно историческим источникам XVIII века, Галанчож являлся в свое время центром распространения христианства среди чеченцев. По свидетельствам путешественников, здесь еще в конце XVIII столетия сохранялись христианские храмы, которые, правда, к тому времени уже утратили культовое значение.
В конце XVII века в Галанчожской котловине и вокруг нее жили чеченские тейпы Акхий, Нашхой, Пешхой, Цечой, Галай, Мержой, Ялхарой, которые, по преданию, в более древние времена объединялись одним племенным названием «Балой».
Приблизительно с начала XVIII века собственно Нашхом стала называться территория в верховьях реки Гехи, включавшая селения Моцарх, Чармах, Хайбах, Тестарх, Хилах, Могуст, Хижигхо. По преданию, их основали шестеро братьев.
Нашх – удивительный по красоте край. К югу склоны гор пологи, на них до сих пор сохранились следы древних террас, на которых возделывались пшеница, овес, ячмень, овощные культуры. К северу горы становятся высокими, скалистыми, обрывистыми, особенно вдоль течения реки Гехи. Каменные утесы самой причудливой формы, водопады, естественные пещеры, одинокие сосны на каменистых вершинах придают этой местности чудесный, неземной облик. Речка Гехи узкой змейкой серебрится на дне глубокой пропасти, потом вдруг исчезает под землей, чтобы снова появиться на поверхности.
Нашх – это страна цветов. Такого обилия и разнообразия цветов, наверное, нет нигде на земле. Это очень благодатный край, здесь очень много фруктовых садов, густые заросли малины, ежевики привлекают сюда большое количество медведей.
При всем этом Нашх совершенно безлюден. Все жители его были высланы в 1944 году, а села разрушены войсками НКВД. Выселение сопровождалось массовыми расстрелами и казнями, в одном только селении Хайбах было сожжено живьем 700 человек.
Многие жилые башни были подожжены и взорваны. И сегодня в Нашхе при большом количестве древних селений почти не осталось памятников архитектуры.
В селении Хайбах сохранилось сооружение, которое представляет собой классический тип вайнахской башни с пирамидальной кровлей. Она была построена в XVII веке, а в наше время реставрирована. На стенах башни много петроглифов, а пирамидальную кровлю завершает белый конусообразный камень – цIурку. К северу от боевой башни – руины комплекса, состоящего из боевой и жилой башни, от него остались только часть стен и отдельные детали.
К западу от селения Моцарх, на отвесной стене горы Нашхойн-Лам сохранилось башенное убежище. Оно находится на высоте более десяти метров от склона и представляет собой скальные ниши в три яруса, заложенные камнями, с дверными и оконными проемами. В прежние времена в таких убежищах пастухи и путники укрывались от случайных нападений или могли жить кровники, скрываясь от мести врагов.
По преданию, к северу от села Могуст, когда-то располагалась дорожная гостиница – Хьаша б1е. Такие гостиницы обычно строились у родников и представляли собой небольшой домик с камином или очагом, в котором могли переночевать два-три человека. Они предназначались для странников, охотников и пастухов. Обычно тот, кто ночевал или останавливался здесь на отдых, уходя, оставлял часть своей пищи, а охотники – шкуры, оленьи и турьи рога – в дар святым, покровительствующим путникам.
В Тестархой сохранилось несколько жилых башен, в которых люди жили вплоть до выселения в 1944 году.
От села Чармах остались только руины башен. Недалеко от селения, на окраине древнего кладбища, стоит крестообразная стела, с которой связана старинная легенда. Она гласит: «В давние времена, жила здесь красивая девушка, которая была очень гордой и своенравной. Многие сватались к ней, но никому она не отдавала предпочтения. И вот один юноша решил, во что бы то ни стало, жениться на ней. Он собрал дружину, чтобы захватить ее силой. Но, узнав, что они приближаются к ее селу, девушка произнесла заклинание, и все они превратились в камни. Эти камни до сих пор можно видеть на склоне горы, у селения Чармах».
Селения Моцарх, Хижигхо, Хийлах, лежат в руинах. Те боевые и жилые башни, которые не разрушили люди, не пощадило время. Безжизненно и бесстрастно взирают их развалины на окружающий мир.
Майста
Майста – древняя историческая область Чечни. Она расположена в высокогорье, к востоку от реки Чанти-Аргун, вдоль границы с Грузией. Это самый суровый и прекрасный величественной красотой край горной Чечни.
Вечные льды, громады скал, глубокие пропасти, дикие горные реки удивительным образом сочетаются здесь с густыми буковыми и сосновыми рощами, зарослями диких фруктовых деревьев и кустарников, морем цветов в летнее время. А над всем этим возвышаются древние башни – молчаливые хранители вековых тайн.
Майста в переводе с чеченского – «высокогорный, верхний, край». Некогда эта область была очень густо заселена. Вдоль реки Майстойн-эрк, притока Чанти-Аргуна, тянулись селения Васеркел, Ца-Кале, Пуога, Туга. Они располагались в труднодоступных, стратегически важных местах, закрывая ущелья Майсты со всех сторон, неприступными замками вставая на пути врага.
В средние века Майста была своеобразной столицей горной Чечни. Здесь, согласно преданиям, жил легендарный Молкх, родоначальник части чеченцев, который затем переселился в Нашх. Одно время в Майсте собирался Мехк кхел страны нахов для решения насущных вопросов и выработки норм обычного права.
Майста долгое время оставалась культовым центром Чечни, здесь существовала жреческая каста, обладавшая тайными знаниями и умениями врачевателей.
В XIX веке население Майсты страдало от безземелья и нищеты, вынуждено было периодически мигрировать в другие регионы, главным образом в Грузию. Майстинцы в этот период занимались разведением овец и совершали набеги в целях наживы на Грузию.
От былого величия Майсты остались не только предания и воинственный характер ее жителей, но и огромное количество каменных построек, относящих, по мнению ученых, к XII–XIV векам.
Особенно поражают воображение развалины средневекового башенного селения Васеркел, лежащего на высоком каменном утесе, на правом берегу реки Майстойн-эрк. Руины каменных башен сливаются с серыми скалами, образуя причудливых очертаний замок. На самой вершине утеса стоит боевая башня, с которой просматривается вся окрестность, а также видны башни Ца-Кале и Пуога. На западной окраине – башни нависают над тропой, которая идет вдоль реки. Невозможно не восхищаться мужеством и искусством строителей башен.
Селение Васеркел было расположено на пересечении путей из Дагестана в Аргунское ущелье и из Чечни в Грузию. Это была настоящая средневековая крепость, с боевыми башнями, каменными стенами, практически неприступная для врагов. По преданию, она была разрушена во время войн еще в раннем средневековье, и с тех в ней никто не жил.
Недалеко от крепости Васеркел находится крупнейший на Кавказе некрополь – «город мертвых», состоящий из полусотни каменных склепов, разбросанных по склонам. Они служили усыпальницами для отдельных майстинских фамилий. В основном, это небольшие каменные домики с двускатной кровлей из больших сланцевых плит, с квадратным лазом с лицевой стороны. Но встречаются и двухэтажные склепы, свидетельствующие о богатстве и могуществе фамилии.
К востоку от Васеркел на пологом склоне расположено селение Ца-Кале или в переводе с чеченского языка, «поселение, посвященное божеству Цу». Ца-Кале – это оборонительный комплекс замкового типа, состоящий из одной боевой и нескольких жилых башен. Боевая башня представляет собой классический вариант вайнахской (чечено-ингушской) башни с пирамидальной кровлей, которую завершает конусообразный камень – цIурку. Считалось, что за установку этого камня, кроме обычной платы, хозяин башни должен был подарить мастеру быка. Очевидно, этот камень первоначально имел магическое, культовое значение.
Жилые башни Ца-Кале можно отнести к полубоевым, они намного выше обычных и имеют машикули. Боевая и жилые башни образуют замок, промежутки между ними перекрыты каменными стенами. Во дворе замка хорошо сохранился сиелинг – столпообразное святилище, у которого майстинцы молились, просили покровительства и помощи в делах, приносили жертвы. Но сиелинг в Ца-Кале с давних времен не имел культового значения и сохранился как дань прошлому. К северу от селения находится мусульманское кладбище, где майстинцы хоронили покойников вплоть до 1944 года. Жители Майсты с глубоким уважением относились к прошлому, поэтому, приняв ислам, они не стали уничтожать прежние святилища и склепы, чтобы не осквернить память своих отцов.
На стенах башен в Ца-Кале много петроглифов: в виде спиралей, солярных знаков, фигур людей, а также обязательное почти на всех башнях изображение руки. Но наиболее интересной представляется надпись в виде петроглифического письма на стене жилой башни в Васеркел, на краю высокого обрыва. Это своеобразный документ древней письменности чеченцев, который еще предстоит расшифровать ученым.
К западу от Васеркел и Ца-Кале, по левому берегу Майстойн-эрк, расположены башенные селения Пуога и Туга. Пуога – это несколько башенных комплексов, каждый из которых образует мощный замок, состоящий из боевой и нескольких жилых башен. Башни Пуога очень массивны и высоки и построены с хорошим знанием фортификационного и военного искусства.
[AdSense-B]
Все четыре селения в Майсте расположены таким образом, чтобы при необходимости их жители могли обмениваться сигналами об опасности, зажигая на башнях огни. С селениями Пуога и Туга связано имя легендарного Джоколы, мужественного и справедливого предводителя майстинцев, известного не только в Чечне, но и в соседней Грузии. Во времена Кавказской войны Майста относилась к тем чеченским обществам, которые не хотели подчиняться ни российским властям, ни имаму Шамилю и отчаянно сопротивлялись любым попыткам покорить их. Особенно успешно майстинцы воевали, когда ими руководил Джокола. Позже, по предложению грузинских князей, Джокола ушел с родственниками в Грузию и основал там несколько селений в Панкисском ущелье. Но по возвращению в Чечню был обманом схвачен мюридами Шамиля и казнен.
Сохранились записки русского офицера Л.А. Зиссермана, посетившего Майсту в конце 40-х годов XIX века. Он восхищается удивительным гостеприимством майстинцев. Во время праздника, устроенного в честь гостя, стали состязаться в стрельбе из винтовки. Когда гость промахнулся, никто из майстинцев, которые во все времена считались отличными стрелками и искусными охотниками, не попал в цель, чтобы не унизить достоинство гостя. Показать свое мастерство поручили десятилетнему мальчику, который без труда поразил цель. Описывает Л.А. Зиссерман и ритуал братания с Джоколой, само имя которого стало ему гарантией безопасности в этих, опасных для путешествия, местах.
Но жители майстинских ущелий были не только храбрыми и искусными воинами. На весь Кавказ славились они искусством врачевания. Майстинцы знали секреты многих целебных трав, с давних времен умели делать трепанацию черепа и особенно искусно лечили раны, нанесенные холодным и огнестрельным оружием. Искусство местных целителей привлекало сюда людей не только из Чечни, но из Грузии, Осетии, Кабарды. В Майсте существовали жреческие фамилии, которые передавали по наследству тайны магии, секреты гипноза. Возможно, к мистицизму располагала сама атмосфера этих ущелий, где тени древних башен сливаются с очертаниями скал, оставляя в душе странное, неземное впечатление.
Особенным авторитетом среди чеченцев жители Майсты пользовались как знатоки чеченского права. Вплоть до 1944 года существовал Майстойн кхел, своего рода верховный суд Чечни, где знатоки права за определенную мзду разбирали тяжбы и споры не только чеченцев, но и ингушей, грузин. В Майстойн кхел обращались в том случае, если при разбирательстве дела другие судебные учреждения заходили в тупик. Суд майстинцев считался справедливым, и его решения всегда исполнялись. Сохранилась легенда о судебном искусстве майстинцев: «Однажды по горному ущелью, вдоль высокого обрыва шел путник. Нечаянно он выронил из рук тяжелый посох, который с грохотом упал в пропасть. Пастух, сидевший неподалеку, вздрогнув от неожиданного шума, сорвался с обрыва и разбился. Родственники погибшего потребовали огромный штраф от путника. Последний обратился в Майстойн-кхел. Старейшина, посчитав это дело легким, передал его юноше, и он рассудил так: в смерти пастуха виновны три стороны – путник, по неосторожности выронивший посох, посох, который, упав, произвел шум, напугавший пастуха, пастух, который оказался настолько трусливым, что сорвался в пропасть от случайного шума. Следовательно, заключил юный судья, виновный должен выплатить только треть штрафа. Таким образом, он избавил путника от несправедливого иска.
Кроме всего прочего, майстинцы были еще и прекрасными строителями. Согласно фольклорным источникам, они строили башни не только в горах Чечни, но и в Хевсуретии и Тушетии.
В Позднем Средневековье в Майсте существовали те же языческие культы, что и по всей Чечне, хотя были и свои, местные особенности. Например, культ Лам-Тишуол, горного духа, который обитал на вершине горы Дакох-корт (Майстойн-лам) и покровительствовал воинам и охотникам. Также, по поверьям майстинцев, на вершине этой горы жила богиня справедливости Дика, которая научила людей различать добро и зло. На северном склоне Майстинского хребта, южнее Туга, находится священная роща, в кoтopyю ни oдин oxoтник нe вoйдeт, нe oмывшиcь пpeждe в peчнoй вoдe, инaчe злaя вьюгa copвeтcя c лeдянoй вepшины Teбyлocмтa, пpeгpaдит дopoгy идyщeмy, и тогда eгo нeминyeмo ждeт cмepть.
Вплоть да нeдaвниx вpeмeн cyщecтвoвaли cвящeнныe зaпoвeдныe poщи и в других районах горной Чeчни. B них никто не смел copвaть цветок или сломать вeткy. Дикие живoтныe чyвcтвoвaли ceбя здecь в бeзoпacнocти, тaк кaк ни oдин oxoтник нe ocмeливалcя oxoтитьcя в cвящeннoй poщe. Преждe в ниx мoгли yкpывaтьcя дaжe кpoвники, нe бoяcь тoгo, чтo иx мoжeт нacтигнyть мecть. По нapoднoмy пoвepью, пpeбывaниe в зaпoвeдныx poщax в тeчeниe oпpeдeлeннoгo вpeмeни пpивoдилo к иcцeлeнию oт мнoгиx зaбoлeвaний. Очень трепетным былo oтнoшeниe чeчeнцeв к дepeвy. C древних времeн oни нayчилиcь oбepeгaть лec, paзyмнo иcпoльзoвaть eгo. Гpyшeвoe дepeвo, грецкий opex cчитaлиcь cвящeнными, и был cтpoгий зaпpeт нa иx pyбкy. Дo cиx пop среди чeчeнцeв cyщecтвyeт пoвepьe, coглacнo кoтopoмy чeлoвeк, cpyбивший opexoвoe или гpyшeвoe дepeвo, пoпaдeт в aд. Пpoизвoльнaя pyбкa лeca зaпpeщалась, a cpyбить дepeвo из oзopcтвa cчитaлocь cтpaшным пpecтyплeниeм нapядy c yбийcтвoм чeлoвeкa. Ha дpoвa peкoмeндoвaлocь зaгoтaвливaть вaлeжник, бoльныe дepeвья, нo нeльзя былo иcпoльзoвaть в этиx цeляx цeнныe пopoды.
Гpaб тaкжe cчитaлcя cвящeнным дepeвoм. Oн использовался чeчeнцaми для изгoтoвлeния opyжия, и пoэтoмy eгo pyбкa cтpoгo peглaмeнтиpoвaлаcь.
Был распространен среди майстинцев и культ вершины. Они обращались к самой высокой в этой гряде гор снежной вершине Тебулосмта с молитвой: «О, великий Тулой-Лам! О, священный Тулой-Лам! Мы обращаемся к тебе с просьбой, а ты попроси за нас Великого Делу».
