Дело было во второй половине 20 века. Кудуз работал бухгалтером откормочного совхоза Урус-Мартановского района Чечено-Ингушской АССР. Ему стукнуло уже 30 лет и давно живущее в нём стремление быть в рядах славной Коммунистической Партии Советского Союза пока не увенчалось успехом.
Секретарь парткома совхоза под разными предлогами тормозил рассмотрение заявления Кудуза о приеме в кандидаты члена КПСС, в райкоме же ссылались на его непролетарскую должность, согласно внутренним партийным инструкциям приоритет отдавался представителям базовой основы партии — класса рабочих и крестьян.
Он так и оставался бы весь остаток своих дней рядовым бухгалтером на скромной зарплате, не решив этот вопрос. Хотя на жизнь жаловаться особо не мог. За счет различных скрытых бухгалтерских махинаций ему удавалось, помимо зарплаты, вместе с главным бухгалтером систематически зарабатывать кое-какие деньги.
Но это не могло длиться всю жизнь. Нужно было расти в должности, а без партбилета о служебной карьере можно было забыть. Хорошая должность давалась только в жесткой привязке диплома к партийному билету в обязательном сопровождении купюр с изображением Ленина. Таковы были негласные правила снизу до самого верха.
В партию с охотой принимали доярок, свинарок, полеводов, механизаторов, в основном полуграмотных чернорабочих, которыми, манипулируя их сознанием, легко было управлять. То есть взращивалась послушная, покорная масса.
К зданию районного комитета партии в центре села, каждый месяц доставлялись по несколько десятков счастливчиков, чтобы вручить красивые красно-коричневые книжки.
На развороте которых доброе, вечно улыбающееся лицо Ульянова Владимира Ильича, борца за освобождение всего трудового человечества от рабства, от угнетателей-капиталистов. И на самом верху нетленные строки: «Партия — ум, честь и совесть нашей эпохи». Внизу: «Пролетарии всех стран соединяйтесь».
Эта заветная книжица для основной массы допущенных в стройные ряды избранных не имела никакого практического значения. Эти люди не стремились к карьере, их прием инициировался повсеместно самими партийными органами и был обусловлен необходимостью улучшения статистики количества и классового состава структуры партии. И данный документ для основной массы скорее являлся своего рода грамотой за послушание.
Кудуз знал всё это и видел, как тёмная в основном масса, заходя в зал, где восседал 1-й секретарь и его окружение с названием бюро РККПСС, выходила через час, уже находясь в рядах партии. Им, как правило, сложных вопросов не задавали, а если и задавали, то ответ на тот или иной вопрос был заранее подготовлен по договоренности с задающим.
А чаще всего задавали такие простые вопросы, на которые ответил бы и школьник. Типа:
— Ну как вы работаете? — Хорошо.
— Опыт свой передаёте молодым? — Передаём.
Или «Сколько литров молока вы надаиваете от одной коровы в день, год?» — Это если доярка.
Или «Сколько граммов среднесуточного привеса получаете вы от одного поросёнка, или сколько поросят получили за год от одной свиноматки?» — Это свинарке.
Свиноводство, несмотря на то, что противоречило канонам веры почти 98% мусульманской части сельского населения, в директивном плане навязывалось из Москвы. Эта отрасль и занятие ею пропагандировалось, поощрялось местной властью, к примеру, чеченку, мать четырёх детей, ставшую свинаркой, сразу же «избрали» в Депутаты республики и вне очереди выделили автомашину «Жигули». Дали орден, звание «заслуженный работник сельского хозяйства республики», подняли зарплату. Избирали в почетный президиум во всех конференциях, форумах, мероприятиях. Газеты рисовали непорочный образ славной горянки.
Таковы были правила «самой справедливой и демократической страны на свете».
И так, только стоило в этом потоке претендентов на звание коммуниста зайти представителю интеллигенции, куда относились и все служащие, специалисты, вопросы начинали сыпаться один за другим. Начиная от истории КПСС с первого и до последнего исторического съезда, и заканчивая международными коммунистическими и рабочими движениями. Биографии всех членов Политбюро ЦК КПСС полагалось знать особо.
О политике партии и также многом другом в производственной сфере своего предприятия. Это был своего рода обширный госэкзамен и надо было отвечать без запинок.
Кудуз знал достаточно в этой части, так как в расчёте когда-нибудь осуществить свою голубую мечту постоянно зубрил историю и устав партии, выписывал газеты и журналы, следил за всеми политическими процессами в мире, естественно, пропускаемых в советской печати под углом зрения существующей идеологии самого государства.
Кудуз свято верил лозунгу «Коммунизм победит во всём мире» и, когда кто-то пытался подвергнуть это утверждение сомнению или возразить, он закипал и набрасывался на оппонента с ярлыками: «Ты диссидент, антисоветчик, агент загнивающего капитализма».
Короче, формально ещё не вступив в партию, он уже был по своим убеждениям сто процентным коммунистом с единственным недостатком – в кармане не лежал партбилет.
Партбилет стал для Кудуза своего рода идеей-фикс, навязчивым вожделением. И днём и ночью он грезил, представляя себе, как получает из пухлых рук 1-го секретаря, Героя Социалистического Труда, члена бюро обкома КПСС драгоценную книжку.
Он даже во сне видел эту трогательную сцену.
Сотня людей стоит и смотрит, а Кудуз идёт по этому людскому коридору и подходит к столу, где важно восседает 1-й секретарь райкома, который встаёт во весь свой богатырский рост и торжественно зачитывает решение бюро РККПСС о приёме Кудуза в члены КПСС. Вручает ему партбилет, обнимает и говорит, глядя на Кудуза сверху кристально чистыми голубыми глазами: «Достойно несите высокое звание члена Коммунистической Партии Советского Союза».
Величественно звучит бросающий в трепетную дрожь гимн коммунистов «Интернационал». Оглушительные аплодисменты заполняют всё пространство зала. И все поздравляют Кудуза, каждый стремится пожать ему руку. Он пробирается сквозь толпу на улицу и... просыпается. Это был сладостный сон.
Наконец, Кудузу удалось уговорить парторга совхоза. Для этого пришлось несколько раз накрывать стол то у себя дома, то на лоне природы. Оказывать различные мелкие услуги, отвести-привести его на своей машине в райком или в город.
Парторг переговорил кое с кем в райкоме и Кудуза приняли в кандидаты членов КПСС. Всё прошло без особых сложностей и проблем. Теперь предстоял год испытательного кандидатского стажа.
Кудуз старался изо всех сил. Выступал на собраниях, брал на себя различные общественные нагрузки, ездил по производственным точкам с докладами и информацией о роли КПСС в мировом коммунистическом движении, о миролюбивой политике Страны Советов.
Боролся с пережитками прошлого, пропагандируя комсомольские свадьбы и интернациональные браки. Если бы приказали, что для вступления в партию ему надо развестись со своей собственной женой и жениться на русской с города Иванова или негритянке с Африки, он, не задумываясь, сделал бы и это.
Кудуз дневал и ночевал на полях и фермах, из кожи лез, чтобы доказать всем, какой он правильный. Всё делал в соответствии с Уставом КПСС. Моральный облик строителя коммунизма можно было уверенно списывать с характеристики Кудуза.
И вот, наконец, прошёл этот сложный и тяжёлый для него год. Кудуз осунулся, похудел, но его старания не пропали зря. Ему вручили Почетную грамоту парткома и профкома: «За хорошие показатели в работе». Отраслевое министерство поощрило также грамотой и денежной премией.
Кудуз шёл на заседание бюро РККПСС, уверенный в благополучном исходе дела. Все три последние ночи он штудировал и зазубривал историю КПСС и параграфы Устава, готовился так, что почти не видел вопроса, на который он не смог бы ответить.
Помимо него на бюро райкома шли от совхоза ещё пятеро кандидатов: 2 свинарки, одна телятница и 2 механизатора. Они, в отличие от Кудуза, даже не заглядывали в Устав и в книги по истории партии.
Кудуз сидел, ожидая вызова в приемной, был день приема, а народ толпился, как в «Елисеевском» гастрономе в Москве. Ни одного отказа в приёме в партию не произошло.
Кудуза вызвали последним. Он зашел и, поздоровавшись, стал посредине зала. 1-й секретарь с золотой звездой на груди царственно восседал за своим массивным столом, а рядом, за длинным столом разместились члены бюро и ответственные работники райкома партии. 1-й секретарь внимательно посмотрел на Кудуза. Зачитали анкету. Начали задавать вопросы.
Кудуз отвечал на вопросы четко и без запинок. Никаких замечаний со стороны высокого собрания к кандидату не возникло. Кудуз уже предвкушал, как в следующий выходной день он соберёт друзей, и конечно, там будут и секретарь парткома и директор совхоза и накроет стол в лесу, на родниках Черноречья. Шашлык, разные закуски, ныряния в родники после горячительного. Такой кайф можно получить! И отдых и отметка архиважного события в одном флаконе.
«Ну ладно, — прервал его тайную мысль 1-й секретарь, — Ответь на последний вопрос: У нас есть некоторая информация, — и мельком глянув на члена бюро, начальника КГБ, с непроницаемым лицом сидевшего в ряду, добавил, — что ты дома тайно молишься, да ещё и детей в это втягиваешь. Ты веришь в Бога?»
Кудуз, почувствовал, как комок подступил к горлу, сжав его в тиски. Ко всему он был готов, но только не к этому. Кудуз растерянно посмотрел на членов бюро, ища поддержки, но все молчали, опустив головы. А лицо 1-го секретаря торжествовало победу, он задал самый неприятный и тяжелый вопрос, после которого Кудуз должен был своим ответом выбрать Бога или Партию. Одно из двух. Верующему дорога в сообщество атеистов была закрыта.
Кудуз стоял перед ужасной противоречивой дилеммой. От его ответа зависела его служебная перспектива и с другой стороны, что о нём будут думать люди. Несовместимые вещи.
Сглотнув слюну, застрявшую в горле и откашлявшись, Кудуз, неуверенно, глядя в пол перед собой, произнёс: «Не верю». 1-й секретарь попросил повторить свой ответ громче, так как не все услышали. Кудуз повторил громче: «Не верю».
В зале повисла подозрительная тишина.
1-й секретарь поднялся, грозно взглянув на Кудуза, и резко произнес: «Вы сказали это очень неуверенно и у бюро РККПСС есть подозрения, что вы неискренни. А в нашей коммунистической партии, авангарда мирового коммунизма, неуверенных и неискренних не должно быть. Мы обязаны отбирать в свои ряды только лучших из лучших. — Выдержав паузу, он продолжил. — Считаю, как 1-й секретарь вас недостойным этого высокого звания и ставлю на голосование членов бюро райкома вопрос об отказе в приеме в члены КППСС на основании моральной, идейной недозрелости кандидата. Кто за это, прошу проголосовать».
Все дружно подняли руки.
«Принято единогласно, — подвёл итог 1-й секретарь и посмотрев на Кудуза, заявил — Рано вам в партию! А теперь вы свободны».
У Кудуза потемнело в глазах. Он потерял дар речи и не смог сказать ни одного слова, кроме «Спасибо». Это слово он произнёс почти бессознательно, потеряв способность адекватно оценить произошедшее.
Время остановилось. Пот покрыл его лоб и он, сгорбившись, как побитый пёс, молча, выполз из зала.
На следующий день все в совхозе и в районе знали о случившемся с Кудузом.
Утром в его кабинет в совхозе зашел шофер, местный острослов и, посмотрев в осунувшееся лицо Кудуза, ехидно улыбнувшись, сказал:
— Я очень переживаю, что партия не приняла тебя в свои ряды. Делах ца теша аларна, селхана хьайна дукхавезачу Делах а вела хьо, хьай сил дукха езачу партих вела хьо. Теша аьллехь, хьай Делаца мукъана а вуьсар вар хьо.
И рассмеявшись, видя растерянное, почерневшее лицо Кудуза, ушёл.
Планировавшееся застолье на родниках в Чернореченском лесу по поводу получения Кудузом партбилета отменилось автоматически.
Автор Bariton
