Наша служба и опасна, и трудна, И на первый взгляд, как будто не видна.
Жил на свете человек. Жил себе и не тужил. Все ему было хорошо, все ему было в радость. Но омрачала его существование одна напасть — мозоль на левой стопе. Как только он с ней не боролся. К кому он только не обращался. К знахарям, целителям, колдунам, шаманам, жрецам, магистрам белой, а после уже, и черной магии. Как только, над мозолью той, эта честная братия не колдовала. И заговаривали ее, и настойками морили, и распаривали, и травами затирали, и выкуривали, и даже выжигали. Но тщетно... Мозоль оставалась при нем. Мало того, она еще постепенно увеличивалась в размерах. Прожил он с ней добрую четверть века. С течением времени стала эта мозоль болезненной. Стала она причинять ему неудобства разные, при ходьбе и в покое. И решил он обратиться к врачам. А почему нет? Есть же, в конце концов, традиционная медицина? Есть же врачи? Работают себе, и в ус не дуют, «жируют», так сказать, на государственные харчи и народные тугрики. А он здесь с этой мозолью страдает. Пришел он в больницу, в приемное отделение:
— Я с мозолью пришел, — говорит, — к кому обращаться?
Из окошка ему в ответ:
— По всей видимости вам к хирургам, они вам ее моментально вырежут, но если хотите могу направить к терапевтам, они вам таблетки назначат, мозоль со временем сама и отпадет. Выбирайте.
— Нет, — говорит страдалец, — хватит с меня, нет больше мочи... Хочу чтоб раз и навсегда — вырезали!
— Ну, тогда вам к хирургу, молодой человек, у нас их тут как рыбы — пруд пруди.
Выписали ему направление, поднялся он в хирургическое отделение. Хотел, было войти, но перегородила ему порог санитарка, со шваброй наперевес, вместо шлагбаума:
— А бахилы кто одевать будет, милчеловек? Куда прешь в голой обуви-то?
— Ну дак, я ж не знал, — растерялся парень, — первый раз в больнице.
— А ты что думаешь, окромя тебя все люди в больницах выросли чтоль? Одевай давай, и не прикидывайся. Развелось симулянтов! — вставив умное словцо, съязвила она. — Червонец заплатить не стесняйся. За стирку. Только утром постирала их, почти новые.
Вырядил он свои ноги в эти пакеты, заплатил, как положено, и пошел дальше по отделению шуршать в них. Зашел в ординаторскую. Глаза разбежались от обилия белых халатов и колпаков:
— Здрасьте, доктора, — говорит, — вот пришел к вам с проблемой.
— Слушаем, — хором отвечают ему хирурги, — чем можем быть полезны?
— Да вот, мозоль на ноге, замучила вусмерть. Всю жизнь с ней борюсь, да все попусту. Вылечите уж, прошу вас... Я в долгу не останусь!
— Ну что вы, что вы, о деньгах и речи нет. Это же государственное учреждение, а у нас медицина бесплатна. Это ж вам не частнопрактикующие шарлатанско-медицинские центры!
— Я ж не так... — смутился пациент, — Я ж не хотел вас обидеть, или оскорбить... Я ж знаю, что вы не корысти ради, а токмо волею клятвы Гипопора... В общем, сколько будет стоить операция?
— Официально нисколько, — сказал доктор у которого на халате было множество карманов, как спереди так и сбоку, — если вы дадите хотя бы половину той суммы, о которой думаете до операции, — тут он сделал реверанс и почесал большой карман, неизвестно зачем, пришитый к его халату на спине, — мы не откажемся!
— Согласен, на всё согласен, только излечите...
В этот момент оживился, доселе безучастно спавший, заведующий отделением:
— Ну что, — сказал он, протирая глаза и потирая руки, — будем оперировать или пусть живет?
— Бу-бу-бу, — вторили ему ординаторы.
— Но есть одно но, — сказал обладатель мозоли, — я не хочу чувствовать боль. Прооперируете под общим наркозом?
— Бу-га-га, — схватились за животы хирурги, — удаление мозоли под общим наркозом?! Может вам еще направление на иногороднее лечение в институт оперативного лечения мозолей выписать?
— Все оплачу, озолочу! — взмолился страдалец.
— Хорошо, — отрезал окончательно проснувшийся заведующий, — желание клиента — закон.
Госпитализировали. Сдал он анализы, прошел обследование. Подготовили его к операции. Настал долгожданный день операции. Подняли его в операционную. Лежит он себе на операционном столе, накрытый белой простыней, и жмурится от ламп, которые направлены ему в глаза. Считает хирургов вокруг себя: раз, два, три, четыре...
— Многовато, — думает. Краем уха слышит, как анестезиолог обращается к хирургам:
— Какой наркоз давать, наш или импортный?
— Импортный, конечно.
— А импортный закончился.
— Ну, тогда наш давай...
— Баю-баюшки-баю...
— Аа-а-а, — закричал пациент во все горло, дрыгая коленками, — не обезболило-ось!!!
— Да что же вы такой нервный, — смеется анестезиолог, — Это ж мы шутки шутим, — и начал отправлять его в медикаментозный сон.
Но... во время дачи наркоза у пациента произошла остановка сердца... Не прямой массаж сердца эффекта не оказал. В экстренном порядке было принято решение о проведение прямого массажа сердца, для чего нужно было вскрыть грудную клетку, чтобы помассировать сердце руками. Сказано — сделано. Сердце забилось в руках заведующего, и лица хирургов-ассистентов засияли от счастья. Живой! Мы спасли его! Но тут начало падать давление... Оказалось, что во время проведения экстренных реанимационных мероприятий был поврежден желудок. Застарелая язва желудка дала о себе знать в самый неподходящий момент. Открылось внутрибрюшное кровотечение. Раскрыли живот. Ушили язву. Остановили кровотечение. Давление стабилизировалось.
— С меня хватит, — вытер пот со лба анестезиолог, — тем более, препараты у меня закончились. Зашивайте, закругляйтесь!
Делать нечего. Хирурги умывают руки:
— Пересчитайте друг друга, никого внутри не забыли?
— Первый, второй, третий, четвертый! Все на месте, покидаем операционную.
Но на этом приключения бедолаги не закончились. Во время транспортировки, из операционной в отделение реанимации, он упал с носилок. Как следствие — черепно-мозговая травма, открытый перелом правого бедра, вывих левого плеча. Травматологи наложили ему гипс, скелетное вытяжение. В себя наш герой пришел через сутки. Разбудил его нейрохирург, стучавший молоточком по разным частям тела.
— Ы о?
— Я? Я — нейрохирург, меня вызвали проконсультировать вас, у вас маленькая гематомка в мозгу.
— Э-э я-а? О-омо м-мой? — не узнавая свой голос промычал он.
— Ничего, ничего, еще поживете, — приободрил его эскулап, и мгновенно покинул палату.
— Не повезло тебе с койкой, — нарушил тишину голос справа.
Подобно мумии наш страдалец был окутан бинтами, из носа, рта, грудной клетки, живота торчали разные шланги, правая нога и левая рука была в гипсе, множество разнообразных капельниц и датчиков впилось в его тело подобно осьминогу. Будучи не в силах повернуть голову и что либо спросить, он вопросительно промычал в потолок:
— А-а?..
— Не повезло, говорю, тебе, парень. В операционной были цветочки. Здесь — ягодки. На этой койке дольше четверга никто не выживает. Уж поверь мне на слово. Я тут уже неполный месяц, за три недели трое на этой койке Богу душу отдали... И все в аккурат — в четверг! Вот сейчас четвертая неделя пошла, сегодня среда, жди — завтра!
— Не-е-е, — завопил наш герой, — о-оомооой!!!
Выписали его в тот же день. По собственному желанию, так сказать. Из-за непредвиденной выписки соседа его замучила бессонница. Огорчен был он тем, что не смог подтвердить свое предсказание. Возомнил себя Нострадамусом, ну как минимум, внучатым племянником Ванги. На рассвете в палату зашла санитарка. Выдернула из розетки штепселя от аппарата искусственной вентиляции легких и кардиомонитора, подходящих к той койке. Подсоединила пылесос, сделав уборку, воткнула обратно все шнуры, и будь такова.
— Ах, вот оно что, — прошептал себе под нос невольный свидетель, и успокоившись разгадкой тайны смертоносной койки, уснул.
Через год наш главный герой пришел в себя. Ходит теперь без гипса. На своих двух. Хромает, правда, немного. За сердце часто хватается. Желудок периодически пошаливает. Не без этого. Да и мозоль та осталась при нем.
Адам, Teptar
