В начале нулевых, сразу после активных боевых действий было модно состоять в каких-нибудь общественных и правозащитных организациях. Скорее даже не модно, а жизненно необходимо. В Грозном образца 2000-х, разрушенном и напичканным блокпостами, нельзя было пройти и ста метров без проверки документов и тщательного обыска при наличии подозрительных элементов типа бороды или особенностей в одежде. Один раз в две недели стабильно проходила «зачистка», в которой участвовали все кому не лень: от милиционеров местного поселкового отделения до бойцов элитных спецподразделений Минобороны. Причем «зачищать» они приходили по отдельности и как к себе домой - то глубокой ночью, то ранним утром. Наличие «корочки» правозащитника или общественника могло спасти от задержания «до кучи» - силовики не любили связываться с правозащитниками, тем более, если на задерживаемом ими лице ничего нет. Как-то, меня попросили помочь одной международной (по их словам) правозащитной организации, которая еще с ичкерийских времен занималась поиском пропавших и правами человека. Моя задача состояла в работе над дизайном удостоверения, нужно было перенести весьма презентабельное с виду пластиковое удостоверение в цифру- то есть в электронную версию для его последующего клонирования. По истечении трех дней работы мною была предоставлена электронная версия, которая ничем практически не отличалась от оригинала. В качестве бонуса (а денег у них не было) мне предложили взять натурой — удостоверением. Молодость и тщеславие взяло свое и через пару дней я стал обладателем «козырной ксивы» с должностью «независимый наблюдатель». Поиграв с удостоверением недельку другую, я потерял к нему интерес и затолкал за обложку своего паспорта и благополучно забыл о его существовании… …Спустя пару лет я отправился на профсоюзные семинары молодых педагогов в славный город Нальчик. Где-то на 10 день моего пребывания в Нальчике, меня и моих двух товарищей (несмотря на наличие паспорта и «карточки гостя») замели в ОВД №1. Задержали нас в парке, причем мы стали жертвами какой-то облавы. Одеты мы были прилично, и на нас не обращали никакого внимания, но потом к нам подошел бдительный мент и вежливо попросил документы. Увидев нашу прописку, нас в долю секунды окружили плотным кольцом с десяток человек в форме и гражданском и довольно грубо и без церемоний скрутили, погрузив в УАЗ который доставил нашу троицу в вышеуказанное ОВД. Прибыв на место, нас посадили в «обезьянник», где уже сидела довольно колоритная толпа наших земляков из Чечни и братской Ингушетии, рассказавшая нам, что два подростка (предположительно чеченца), совершили вооруженное нападение на бойца ППС во время обыкновенной паспортной проверки. Один из них выхватил пистолет и нажал на курок, но пистолет заклинил (!) и ППСник чудом остался жив, получив лишь пистолетом по лицу. Спустя некоторое время забили тревогу и по городу объявили план-перехват, и всех попавшихся под горячую руку «пачками» свозили в отдел. Забыл сказать, паспорта с момента задержания мы так и не увидели, о них мы даже и не вспоминали, все мысли были о том, сколько мы тут просидим. Проводить ночь в «обезьяннике» очень не хотелось. Спустя час привезли еще партию узников, и в помещении стало еще теснее. Последние, при задержании, пытались заявить о своих гражданских правах, за что были наказаны - одному из бедолаг «нечаянно» защемили пальцы правой руки дверью УАЗа. Оказалось, что среди нас был и отдыхающий по путевке милиционер из Грозного, которого со злости и до выяснения закинули к нам. Дело медленно двигалось к полуночи, разговоры стали утихать, я тоже уже начинаю дремать. Вдруг сквозь сон слышу, как отворяется дверь и в «обезьянник» кто-то заходит и начинает что-то выкрикивать. Один из моих товарищей меня тормошит и говорит, что «старлей» называет мою фамилию. Практически на автопилоте выхожу и начинаю идти по коридору за моим провожатым... Спустя пару минут я вошел в просторный и ярко освещенный кабинет где сидело несколько человек — все в погонах, а один из них в чине майора. Товарищ (пардон), гражданин майор пригласил присесть и начал говорить. И первое сказанное им от неожиданности даже смутило меня и окончательно согнало с меня сон (дословно не помню, но разговор шел именно в таком русле): - Магомед, Вы понимаете, тут возникло досадное недоразумение с Вашим задержанием, и мы просим простить нас за этот инцидент. Вы, наверное, уже знаете, что произошло вооруженное нападение на нашего сотрудника и должны понять состояние ребят, у них даже и оружия нет - одни дубинки, а тут такое. Так, что многое было на эмоциях, Вы уж не обижайтесь… - и примерно такой «воды» минут на десять, из которой я узнаю о нынешней криминогенной ситуации в КБР и успешной борьбе с ней доблестными сотрудниками милиции, несмотря на острую нехватку материального обеспечения структур МВД КБР. В окончании монолога носивший больше характер познавательной лекции, майор, задал еще один вопрос, который заставил меня окончательно поверить в человечность кабардинской милиции: - Имеете ли какие-либо претензии по Вашему задержанию и нахождению в нашем ОВД? - Нет! - Вы можете идти и еще раз извините! Вот, возьмите свои документы - майор протянул мне паспорт. Вставая из-за стола и особо не питая никакой надежды я сказал что, со мной было два товарища и без них никуда не пойду и буду ждать здесь их освобождения. К моему удивлению меня попросили назвать их фамилии и без промедления, спустя двадцать минут, мы направились в расположение нашей гостиницы. Я шел по пустынному, утопающему в зелени летнему Нальчику и вдыхая холодный горный воздух напряженно думал, о том, что так могло повлиять на нальчинских милиционеров. Дяди, полковника ФСБ или брата «вора в законе» у меня не было, да и в масонской Ложе с Единой Россией тоже не состоял. А все оказалась намного проще. Уже в гостинице, открыв свой паспорт, увидел, что внутри лежит мое удостоверение «международника-правозащитника». И в моей голове возникла картина: проверяя в отделе мой паспорт, бдительный мент, нащупал что-то под обложкой с внутренней стороны и подумав, что там лежит заначка «на черный день», на свою беду извлек из под паспорта удостоверение МЕЖДУНАРОДНОГО КОМИТЕТА ЗАЩИТЫ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА, с кучей «фишек» в виде надписей на английском и русском языках, голограммой и печатью с гербом очень смахивающего на ООНвский. Наверное, ребята подумали, что дело начало попахивать Гаагским трибуналом и решили отпустить «независимого-наблюдателя» от греха подальше. Однако, меня до сих пор мне интересна одна вещь: что стало бы со мной, ответь я на вопрос: Претензии есть? — положительно.Наверное им пришлось бы меня «убрать», чтобы замести следы своих нарушений :-).
Ulver 2012г., ГовзПипл
