Явление Алиева в чеченской литературе многогранно. Оно не покрывается пусть даже самым высоким признанием его собственно литературных заслуг. Личность, поэт, драматург, музыкант, фигура общественная – в нем нераздельны. Гапур Алиев (Гуинплен) был талантливым поэтом и гражданином, который сумел прозреть цельность новых течений мысли и объединить их в поэтическом синтезе, ставшем программой грядущих наших поэтов. Своим творчеством он сумел привить грядущим поколениям сознание – пусть не всегда четкое – некоего духовного и культурного единства. Алиев – родоначальник чеченских сонетов. Его сонеты, публиковавшиеся в журналах и газетах, надолго определили пути развития чеченской лирики, став своего рода непререкаемым образцом.
Дождливой хмарью осень злобно плачет. Как будто в первый век и в последний раз. Я знаю, она музыку закажет. На чей-то скорбный похоронный марш… …Не стоит так за эту жизнь цепляться – Как ни тяни, придется с ней расстаться. В невольно возникающем при чтении Алиева автопортрете бросается в глаза черта: потребность в любви. Это и желание любить, и потребность быть любимым. Не держи на меня ты обиду, Что себя не всегда отдаю, Иногда что холодный я с виду, Иногда невпопад говорю. Не спеши, подожди, пока с прошлым Я закончу разборки свои. И тогда ты судом своим громким Присуди, и я буду твоим…
Конкретнее в жизни Алиева любовь к домашним (матери, брату, дочери, племянникам) к многочисленным друзьям: Л. Жумалаевой, М. Ахмадову, Х. Бурчаеву, А. Исмаилову, А. Шайхиеву и многим другим. Вне дружбы, вне любви к ближним и вообще к людям Алиев не мыслил себе жизни. Это накладывало определенный нравственный отпечаток на все им написанное, привлекало к нему, повсеместно делало своим, любимым.
Еще одна черта, которую обнажил сам поэт, за которую, порой (особенно в последние годы) себя бичевал: это любовь «к славе». Но желание славы у Алиева было теснейшим образом связано с творческим импульсом. Оно-то в большей степени и побудило Алиева заняться писательством. С годами и эта любовь, любовь к славе, стала умеряться. Достигнув славы, популярности, Алиев понял, что она вызывает в окружающих куда больше зависти, чем добрых чувств…
К земным радостям Алиев относил прежде всего окружающую природу. Он, как никто, умел видеть и наблюдать ее, умел наслаждаться травой, горами, родниками, луной и солнцем, погодой. Отсюда и столь частые и столь любовно написанные в его поэзии пейзажи. Отсюда же тяга Алиева «к перемене мест», к путешествиям, к возможности открывать для себя все новые и новые черты окружающего мира.
К несомненным земным радостям относил Алиев и веру в красоту человека и могущество его ума. К ним же он относил любое творческое проявление: будь то в живописи, в музыке, философии, поэзии и т.д. Алиев был поразительно восприимчив ко всему, что его окружало. Его интересовало и прошлое, и настоящее, и будущее. Поразительна и широта его интересов. Он писал о сельском хозяйстве, и о качествах, необходимых человеку, о проблемах воспитания подрастающего поколения, о строительстве, об астрологии, о выборе жены и о том, как лучше устроить обед.
Алиев превосходно знал античных мыслителей, но сам в области чистой философии ничего не создал. Критический же его взгляд был цепок и точен. Много интересного написано им о практической морали. Литературу Алиев понимал как художественное совершенство, как богатство духовное, как источник мудрости и внутреннего равновесия…
Цикл его сонетов является одним из замечательнейших литературных памятников, лежащих у истоков чеченской литературы. Они замечательны как по своей психологической проницательности, так и по глубине морально-этических проблем, в них затронутых. Блистательная эрудиция – не без некоторого даже щегольства – не помешала ни искренности тона, ни простоте изложения.
Талантливые произведения Гапура Алиева вечно будут жить в душе чеченского народа, который никогда его не забудет.
Источник: ИА Чеченинфо