Иса Гендергеноевский – наиб имама Шамиля

Иса Гендаргеноевский

На южной окраине г. Урус-Мартана, по правую сторону от автотрассы, ведущей в селение Мартан-Чу, расположено небольшое кладбище, известное среди местных жителей под названием («Iисин, Мусин кешнаш»). На этом кладбище покоятся останки ближайшего сподвижника и наиба Имама Шамиля, выдающегося государственного и военного деятеля Чечни первой половины XIX века Исы Гендаргеноевского и его брата Мусы. Политическая деятельность Исы Гендаргеноевского, сыгравшего исключительно важную роль при возрождении Шамилевского имамата после его разгрома в битве при Ахульго в 1839 году, до сих пор остаётся малоизученной, несмотря на то, что его имя почти всегда фигурирует в документах того времени. В настоящей статье мы попытаемся, хотя бы в некоторой степени, восполнить этот пробел, опираясь на известные нам документы, исторические источники, а также на воспоминания жителей Урус-Мартана и некоторых других населенных пунктов Малой Чечни.

Иса Гендаргеноевский (он же Иса ал Гендарген, Иса Гендаргева, или просто наиб Исса), принадлежал к роду Iаппаз-некъи племени гендаргеной. Место его рождения точно неизвестно, но, надо полагать, что им мог быть аул Гендерген, родовое гнездо тейпа гендаргенойцев, расположенное в горах Ичкерии. Во всяком случае, известно, что Исе, если верить сообщениям информаторов, было около 10 лет, когда его дед Iаппаз (Аббаз) и отец Эла (Али), преследуемые кровниками, оставили Гендерген и вместе со своими семействами переселились на равнину. Это переселение состоялось в самом начале XIX века, но не позднее 1805 года. Первоначально представители рода Iаппаз некъи поселились на побережье Терека, но не желая находится в зависимости от местных князей и старшин, требовавших от них выплаты податей, они вскоре покинули берега Терека и направились в Малую Чечню. По пути своего движения на его территорию наследники Аппаза на некоторое время задержались в Чечен-Ауле и пытались обосноваться в нем, однако, по неизвестным нам причинам, они покинули и это селение и перебрались в Гехи. Но и здесь им не удалось надолго прижиться. Местные жители, освоившие Гехинскую поляну много веков назад, смотрели на многочисленное семейства Аппаза как на чужаков, считали их «пришлыми» и не замедлили напомнить им об этом. Тогда потомство Аппаза переселилась в Урус-Мартан и обосновалось между рр., Мартан-Хи и Танга, рядом со своими сородичами — выходцами из Гендаргеноя.

Нам мало что известно о детских и юношеских годах Исы Гендаргеноевского. Известно только, что в середине 10-х гг. XIX в. он возглавил поход отряда своих сородичей на жителей гор, совершивших ранее набег на Урус-Мартан. Поход, как сообщают информаторы, был успешным и завершился возвращением угнанного у гендаргенойцев скота. Надо сказать, что в этом походе Иса проявил не только задатки талантливого военного предводителя, но и дарования искусного дипломата, добившись мирного разрешения возникшего между чеченскими обществами конфликта. Самым же важным было то, что он продемонстрировал не допускать впредь столкновений между чеченцами. Консолидация этнических групп чеченцев в этот период была тем более необходима, что их страна вступила в военное противостояние с Российской империей, вознамерившимся «топором и огнем» утвердить свое господство во всем Северном Кавказе.

Назначение в мае 1816 г. главнокомандующим русскими войсками на Кавказе генерала А. П. Ермолова, как и следовало ожидать, положило конец относительно мирному периоду 1812 — 1816 гг., когда отношения между российскими колониальными властями и горцами носили, в основном, мирный характер и только изредка прерывалась небольшими стычками на кордонной линии. Уже первые распоряжения Ермолова свидетельствовали о том, что он намерен укрепится непосредственно на землях горцев, оттеснив их с плодородных равнин вглубь гор. Осуществить же свой план постепенного завоевания Северо-Восточного Кавказа Ермолов предполагал путем переноса передовой линии с русских крепостей с Терека на Сунжу и дальше на юг. 1817 г. на берегу р. Сунжи, в 50 верстах восточнее Назрани русские поставили крепость Преградный Стан. В следующем 1818 г. генерал Ермолов совершил большой поход в Терко-Сунженское междуречье и в июле в среднем течении Сунжи заложил крепость Грозную, ставшую форпостом царизма в Чечне. С устройством этих крепостей набеги чеченцев на Терек и дальше Ставропольские степи усилились настолько, что стало опасно даже выходить за ворота станиц. Стремясь обезопасить кордонную линию от нападений чеченцев, комендант крепости Грозной полковник Греков в январе 1819 г. внезапным движениям захватил Ханкальское ущелье, воспользовавшись тем, что холод разогнал чеченские караулы к очагам их саклей, и буквально за два дня прорубил на нем широкую просеку. Летом следующего года он продолжил вырубку леса по Сунже и приступил к постройке на расчищенных полянах двух новых укреплений: Усть-Мартанского и Злобного Окопа.

Мы не располагаем достаточно убедительными свидетельствами, указывающими на то, что Иса Гендаргеноевский принимал непосредственное участие в этих событиях. Но с учётом того, что война в этот период приняла всеобщий характер и охватила всю территорию расселения горцев, а сам он уже в середине 10-х гг., несмотря на свой возраст , выдвинулся в предводители одного из отрядов урус-мартановцев, можем с уверенностью сказать, что его роль в них была довольно ощутимой. Делать такой вывод нам позволяет и тот факт, что в это время военные действия разворачивались в непосредственной близости Урус-Мартана, жителем которого Иса являлся.

4 февраля 1821 г. полковник Греков приступил к разработке путей вглубь чеченской территории и прорубил просеки через Гехинские и Гойтинские леса. 1 — 5 февраля 1822 г. он после ожесточённых боев захватил и истребил аулы Урус-Мартан и Гойты, захватив аманатов. Новое разорение Урус-Мартана и Гойтов и Гехов войсками теперь уже генерала Грекова произошло в январе 1825 года.

К этому времени в Чечне уже полыхало пламя общенародного национально-освободительного восстания, во главе которого стояли выдающиеся сыны чеченского народа Тайми Бейбулат и его сподвижники Мади Джамирза, Джуми Актулла, Исмайли Дуда, Астемир, Джамбулат Дцечоев, Магома Майртупский и Ховка. Отряды Бейбулата и его соратников действовали в Гойтинских лесах и на Гехинской поляне, оказывали давление на крепость Грозную.

В январе 1826 г. генерал Ермолов начал наступательные действия в Малой Чечне. Его войска прошли Ханкальское ущелья и заняли ряд чеченских аулов. 8 февраля Ермолов двинулся к берегам Мартана и Гехи и совершенно уничтожил аулы Алды, Урус-Мартан, Рошню и Гехи.

В апреле военные действия в Чечне продолжались. Ставка Ермолова находилась в Алхан-Юрте. Были проложены просеки от Алхан-Юрта до Урус-Мартан и от Алхан-Юрта до Гихов. В Урус-Мартане жители оказали сопротивление, но аул был превращён в развалены. Тем не менее, когда отряд, покончив работу, отошел назад, вся конница, под начальством Петрова, отправлена была опять к развалинам Урус-Мартана, куда стекались отряды горцев со всей Чечни. 27 февраля Бейбулат, Исмайли Дуда и Иса дали бой за Урус-Мартан, завершившийся отступлением казаков. Крупные сражения проходили в районе Урус-Мартан в 1831 г., в августе 1832 года аул подвергся нападению 10 тысячной армии барона Розена.

В середине 20-х гг. в Дагестане, а затем и в Чечне начали распространяться идеи газавата — священной войны мусульман с неверными, — ставшие идеологическим знамением национально-освободительного движения горцев Кавказа. Газават и сопутствующий ему мюридизмам, по словам русского военного историка Романовского, стали «искрою, брошенною в порох». Объединили разрозненные горские племена в единый фронт борьбы против колонизаторов. В середине 30-х годов во главе этого движения стал имам Шамиль, проявивший в ходе борьбы с Россией способности выдающегося полководца, государственного деятеля и дипломата.

Шамилю, однако, не сразу удалось утвердиться в горах в качестве повелителя, которому подчинялись бы все горцы. В августе 1839 г. он потерпел сокрушительное поражение в битве при Ахульго и со своей семьей бежал в Чечню, сопровождаемый всего лишь несколькими мюридами. Звезда его казалась окончательно закатившейся, о чем спешили сообщить военные чины России. «Не сомневаюсь, — писал сразу же после своей победы при Ахульго генерал Граббе, — что настоящая экспедиция не только поведёт к успокоению края, где производились военные действия, но отразится далеко в горах Кавказа, и что впечатления штурма и взятия Ахульго надолго не изгладятся из умов горцев и будет передаваемо одним поколением другому. Партия Шамиля истреблена до основания, но это только частный результат, гораздо важнейшим считаю я нравственное влияние, произведённое над горцами». Что же касается Шамиля, то, по мнению генерала, «скитаясь одиноким в горах, он должен был только думать о своем пропитании и о спасении собственной жизни».

Расчёты кавказской администрации, однако, оказались далеки от реальности. Вопреки её ожиданиям, в начале 1840 г. во многих местах Чечни начались выступления доведённых до крайности горцев, возглавленных Шуаиб-Мулой Цонтароевским, Джаватханом Даргинским, Ташов-Хаджи Саясановским и Исой Гендаргеноевским. Непосредственным поводом выступлений чеченцев послужили жестокости генерала Пулло и особенно стремление русской администрации разоружить горцев. Создавшимся положением умело воспользовался Шамиль, находившийся в это время в Шатоевских лесах. В начале 1840 г. в селении Урус-Мартан для обсуждения создавшегося положения и объединения сил Чечни в борьбе против России собрался съезд чеченских военачальников и алимов. На съезд по инициативе Исы Гендаргеноевского и его брата Мусы был приглашён Шамиль. Тот в качестве гарантий своей безопасности потребовал прислать к нему заложников. Аул направил к Шамилю малолетних детей. Оказавшись в неловком положении, он одарил детей и тотчас же вернул их обратно. 7 марта с 200 мюридами Шамиль прибыл в Урус-Мартан, расположил их по квартирам, а сам, как сообщает генерал-адъютанту Граббе начальник центра кавказской линии генерал-майор Пирятинский, «стал у жителя той деревни Исы Гендир Гева». Шамиль чуть было не застал у Исы представителя русских властей К. Курумова, прибывшего в аул для того, чтобы побудить его жителей признать власть России. Между Шамилем и Исой, как сообщают информаторы, состоялся по этому поводу разговор. «Ты принимаешь у себя князей и ведёшь с ними переговоры?»— спросил Шамиль. «Я не могу не принять гостя, если даже он князь», — отвечал Иса. «Но говорят, что ты зарезал для Курумова овцу?» — снова спросил Шамиль. «Для него я зарезал овцу с чёрной шерстью, для тебя же с белой» , — отвечал Иса.

Урус-Мартановский съезд провозгласил Шамиля имамом Чечни и принес ему присягу верности, несмотря на противодействия некоторых военачальников (Исмайли Дуда и др.), недовольных тем, что главой Чеченского государства становится представитель Дагестана.

8 марта 1840 г. жители Урус-Мартана начали перевозить свои семейства и все имущества в лес на вершины р. Мартан. Что свидетельствовало об их намерении начать военные действия против русских войск. В аул прибыл Ахверды Магома, который от имени имама разослал своих вестников в Гехи и по разным местам Малой Чечни с предложением прислать в Урус-Мартан представителей сел.

Между тем, генерал Пулло, извещённый о событиях в Малой Чечне, двинулся из крепости Грозной к Ханкальскому ущелью. 1 марта он вошел в Гойтинский лес и занял позиции. Но Шамиль, подняв жителей всех окрестных деревень, кинулся к Сунже и расположился между Алхан-Юртом, Закан-Юртом, Большими и Малыми Куларами с намерением обеспечить себе движение в сторону Назрани и Малой Кабарды с целью привлечь на свою сторону ингушей и тамошних чеченцев. Генерал Пулло, оставив свои позиции, вернулся и после ожесточённого боя заставил Шамиля отойти. Отряды имама отступили сперва к аулу Гехи, а затем через Мескер-Юрт и Шали в Автуры.

Хотя первоначальные действия Шамиля были и не совсем удачными, тем не менее, его власть в Чечне быстро укрепилась. Уже к концу 1840 г. он контролировал территорию от р. Сунжи до Андийского хребта. Вся эта территория была разделена на четыре наибства: Мичиговское, Аухововское, Большую и Малую Чечню. Наибом Малой Чечни, превосходившей все остальные наибства по размерам территории и числу жителей, был назначен Ахверди-Магома. По мнению царских властей, он считался вторым человек в имамате, который должен был заступить место Шамиля в случае его смерти. Документы того времени однозначно именуют Ахверди-Магому генералом Шамилевской армии.

Став наибом Малой Чечни, Ахверди Магома соединил в своём лице военную и государственную власть на обширной территории, заключённой между Ассой и Аргуном с запада на восток, Главным Кавказским хребтом и Сунжей с юга на север. Он же был верховным судьей и духовным руководителем для населения края. Ближайшими его сподвижниками были Исмайли Дуда, Иса Гендаргеноевский и его брат Муса, Саадулла Гехинский. Ставка наиба находилась в Гехах.

После того, как в середине марта 1840 г. Шамиль отвел свои отряды в Большую Чечню, Ахверди-Магома продолжал самостоятельные военные действия против колонизаторов, беспокоя их вдоль всей Сунженской линии. 18 апреля, узнав о его движении из Урус-Мартана в восточную Чечню на соединение с войсками Шамиля, отряды полковника Нестерова начали наступательные действия. Примерно в это же время царское командование начало готовить новый большой поход в Малую Чечню. Для его осуществления в начале лета 1840 г. в крепости Грозный был сформирован отряд под командованием генерал-лейтенанта Галафеева.

6 июля отряд вышел из Грозной и двинулся в Чечню. В тот же день произошло сражение за Чечен-Аул. 7 июля были захвачены и сожжены аулы Старые Атаги и Чахкери. 8 июля русские войска пробились через Гойтинский лес и штурмом овладели Урус-Мартаном. 10 июля генерал Галафеев взял селение Гехи, где находилась резиденция Ахверди-Магомы. Рано утром 10 июля русские войска двинулись дальше на запад к речке Валерик, где в тот же день произошло кровавое сражение.

Раз — это было под Гихами, Мы проходили темный лес; Огнем дыша, пылал над нами Лазурно-яркий свод небес. Нам был обещан бой жестокий. Из гор Ичкерии далекой Уже в Чечню на братний зов Толпы стекались удальцов.

Писал непосредственный участник этих событий, русский поэт М. Ю. Лермонтов.

На р. Валерик войска Галафеева встретились с отрядами Ахверди-Магомы, Исмайли Дуды, Исы Гендаргеноевского и Сайдуллы Гехинского.

О битве при Валерике дореволюционный историк Кавказских войн А. Юров писал: «Если лесной бой принадлежит к числу труднейших операций на войне, то картина боя в вековом чеченском лесу поистине ужасна. Здесь управление войсками невозможно, и начальству оставалась одна надежда на беззаветную доблесть и боевую сметку солдата. Неприятель был невидим, а между тем каждое дерево, каждый куст грозил смертью. Едва разорвётся цепь или часть ослабнет от убыли, как точно из земли вырастали сотни шашек и кинжалов и чеченцы, с потрясающим даже привычные натуры гиком, бросались вперёд. Хороший отпор, — и все снова исчезает, только пули градом сыпятся в наши ряды, но горе, если солдаты терялись или падали духом: ни один из них не выносил своих костей из лесной трущобы».

Генералу Галафееву удалось удержать свои позиции. Но сражение при Валерике по своим результатам напоминало Бородинскую битву: поле боя осталось за русскими, но победа им не принадлежала. Кроме того, бой не был закончен, просто противники временно отошли на исходные позиции. От Валерика Галафееву пришлось свернуть свой сильно поредевший отряд и вернутся в Грозную. Его возвращение в крепость было как нельзя кстати, так как, пока он ходил по Малой Чечне, Шамиль обратил свое внимание на Дагестан и с 10 тысячами чеченцев вторгся в Аварию.

27 октября 1840 г. генерал Граббе во главе отрядов совершил очередной набег в Малую Чечню, прошел Гойтинский и Гехинский лес и разорил уцелевшие здесь аулы.

В апреле 1841 г. Ахверди-Магома предпринял ответные действия против войск колонизаторов. С 2 тысячами чеченцев он прорвал Сунженскую кордонную линию и через Малую Кабарду проник на Военно-Грузинскую дорогу. Ахверди-Магома напал на Александровское военное поселение, захватив много пленных и скота, и не встретив никаких препятствий, вернулся в Чечню. В этом же месяце и сам Шамиль с 15-тысячным отрядом чеченских войск вторгся в Назрань.

В течении 1840—1842 гг., Иса Гендаргеноевский действовал под началом Ахверди-Магомы и, будучи его ближайшим сподвижником, принимал самое активное участие во всех предпринимаемых им мероприятиях. Проявленные Исой при этом храбрость, предприимчивость и умение выходить из любых затруднительных ситуаций, создал ему репутацию одаренного военачальника, выдвинули его в число наиболее популярных и влиятельных деятелей имамата.

1842 г. Иса Гендаргеноевский был назначен наибом Большой Чечни, а резиденцией ему определено селение Шали. Через некоторое время под его же управление была передана область Аух, составлявшая ранее самостоятельное наибство. Находясь на этом посту, Иса во главе вверенных ему отрядов горских войск руководил обороной Восточной и Центральной Чечни, способствовал укреплению власти Шамиля в Дагестане. Успехи, достигнутые при этом, позволили Исе войти в круг ближайшего окружения имама, стать его доверенным лицом. Будучи генералом горской армии, он, по мнению известного чеченского писателя и историка А. Айдамирова, вместе с наибами Шуаиб-Муллой, Талхигом Шалинским, Гойтемиром, Ахверди-Магомой, Юсупом-Хаджи и другими составлял цвет шамилевского генштаба.

1843 гг., после того как Ахверди-Магома получил новое назначение, наибом Малой Чечни был назначен Юсуф-Хаджи, сын Сапара из аула Алды. (Несколько ранее от Малой Чечни были отчислены шатоевцы и другие горные чеченские общества, которые составили особый круг). Шамиль с недоверием относился к своему новому наместнику , пологая, что он, обладая природным умом, широкими познаниями в области военного искусства, а также значительным влиянием среди горцев, мог в будущем составить угрозу его личной власти. Видимо, этим объясняется его решение о назначении Исы Гендаргеноевского, пользовавшегося его особым доверием, помощником Юсупа-Хаджи. Но вскоре и эта мера показалась имаму недостаточной. Поэтому в том же 1843 г. он разделил Малую Чечню на два новых наибства, мотивируя это тем, что Юсуп-Хаджи не в состоянии управлять столь обширной территорией. Граница этому новому разделению была определена р. Рошни. Над восточной частью Малой Чечни (Урус-Мартановское наибство) наибом остался Юсуф-Хаджи, западная же ее часть (Гехинское наибство) простирающаяся от р. Рошни до Фортанги и Ассы была передана в управление Исы.

Следует подчеркнуть, что Юсуп-Хаджи Алдинский был не единственным чеченским наибом, к которому Шамиль относился подозрением. Можно предположить, что не совсем дружеские намерения в этот период у Шамиля возникали и в отношении к Исы Гендаргеноевского. Возможно даже, что не только соображениями целесообразности мотивировалось его решение о новом расчленении Малой Чечни в 1844 г. и образовании на ее территории 4 наибств. Вероятно, имам был недоволен теми отношениями, которые сложились между Юсупом-Хаджи и Исой и поэтому он поспешил максимально ослабить каждого из них. Во всяком случае, некоторые информаторы отмечают, что уже в это время отношение между Шамилем и Исой Гендаргеноевским были не так доверительными, как раньше.

Новое Урус-Мартановское наибство, во главе которого уже стоял Иса Гендаргеноевский, хотя и утратило часть своей прежней территории, было самым обширным в Малой Чечне. В его состав входили аулы, лежащие между рр. Мартан-Хи, Сунжа и Асса. На севере оно соприкасалось с территорией Гехинского наибства (наиб Сайдулла Гехинский), на востоке же от него находилось наибство Гойтинское (наиб Таиб).

В начале 40-х гг., имя Исы впервые появляется в русских официальных документах и в последующие годы почти постоянно в них фигурирует. Так, в одном из документов, датированным 1843 года, читаем о нем следующее: «Уроженец аула Урус-Мартан. Отец его принадлежал к фамилии Гендаргеной и по родственным связям имел большое влияние в народе. Сам Исса пользовался всеобщим уважением чеченцев и до возмущения в 1840 году был старшиной Урус-Мартана и аманатским хозяином.

В 1840 году он и брат его Муса были первые, которые предложили вызвать Шамиля. В доме их жил Ахверди-Магома. Исса постоянно был его другом и всегда с ним ходил в набеги. В нынешнем году Исса назначен помощником Юсуф-Хаджи, а потом получил в управление особый участок в Малой Чечне.

Исса пользуется доверием чеченцев. Они считают его за человека, одаренного хорошими военными способностями.

Известно также, что Иса Гендаргеноевский в это время находился в оживленной переписке с имамом Шамилем. «Приветствую тебя, — писал имам своему наибу в одном из писем. — Благослови тебя бог. Ко мне приезжали выборные от твоих людей. Я рассказал им о тех задачах, которые стоят сейчас перед нами. Они известят вас и расскажут вам. Слушайте их. Помни и держи в секрете то, что я предлагал. Подтверждено подписью и печатью. Привет ».

В другом письме, обнаруженном нами в Урус-Мартане, сказано следующее: «От Шамиля своему брату Исе, наибу. Ассаламу 1алайкум варахьматтуллах1и вабаракатух1у. После этого извещаем тебя, что к нам прибыли мюриды из ваших мест. Я не дал им ответа, кроме ответа, данного Умахану. Не подумай что-нибудь по этому поводу. Действуй в согласии с мюридами. Не отдаляй их от себя и советуйся с ними. Пренебрегая собой, всегда будь привержен справедливости, как этом сказано в Коране. Не ищи глазами богатств бренного мира Если даже тебе предложат все земные богатства, не вступай в союз с теми, кто от нас отделился. Во всех своих добрых начинаниях всегда будь с нами. Пусть любовь к земной жизни не отдалит тебя от нас. Защищай доверенные тебе места и будь с людьми. Аминь».

Тем временем война между Россией и горцами продолжалась, приобретая все более изощрённые и уродливые формы, доводившие её участников до крайних проявлений жестокости в отношении друг друга. В 1844 году в Петербурге был составлен план больших военных действий на Кавказе, который предусматривал кончить с Шамилем одним решительным ударом, в условиях нанесения его в центре могущества Шамиля, где и утвердится, т. е. в Дарго. 25 марта 1845 г. в Тифлис прибыл новый наместник Кавказа генерал-адъютант граф М. С. Воронцов. Вместе с ним на Кавказ из центральных губерний России была двинута 40-тысячная русская армия.

План усмирения Шамиля, который, как мы уже отмечали, был разработан в столице Российской империи, предполагал проникновение русских войск через Салатавию и Гумбет в Андию, истребление там сил Шамиля и возведение укрепления, соединив его промежуточными укрепленными постами с Евгеньевским редутом на Сулаке. После захвата Салатавии, Гумбета и Андии отряды Воронцова должны были двинуться в Ичкерию, взять и истребить столицу имамата и возвести ряд укреплений на передовой чеченской линии.

Реализация этой операции возлагалась на пять крупных отрядов: Чеченский, Дагестанский, Самурский, Лезгинский и Назрановский. Во главе их были поставлены опытные генералы Лидерс, Бубтов, Аргутинский-Долгоруков, Шварц и Нестеров. Костяк армии вторжения, согласно плану, составляли Чеченский и Дагестанский отряды. Три остальных отряда должны были осуществлять демонстрацию сил, предпринимая отвлекающие маневры. Общая численность задействованных войск составляла 30 тыс. человек при 46 орудиях. Кроме того, в походе, получившем впоследствии название «Даргинского похода» или «Сухарной экспедиции», принимали участие отряды милиции, составленные из представителей некоторых народностей Кавказа.

31 мая 1845 года граф Воронцов прибыл в крепость Внезапную, а 3 июня во главе вверенных ему войск двинулся вглубь Дагестана. В селение Гертме части Воронцова соединились с подразделениями генерала Бебутова и оттуда двинулись к Андийским воротам. 5 июня Шамиль после короткого боя оставил свои позиции у горы Анчемир, которые тут же были заняты генералом Пассеком. На следующий день горцы сдали сильно укреплённую Мичикальскую позицию, открыв тем самым русским путь в Андию. К 14 июня, после оставления отрядами Шамиля аулов Анди и Гоготль, вся Андия покорилась колонизаторам.

20 июня, приведя в порядок потрёпанные в боях части своей армии, граф Воронцов двинулся к чеченской границе и сосредоточился у перевала Речель, отделявшего Чечню от Дагестана. Шамиль пытался остановить дальнейшее продвижение русских, но успеха не имел. Более того, один из его талантливейших наибов Хаджи-Мурат был разгромлен русскими войсками близ селения Рикуони и бежал в горы.

1 июля войска Воронцова вступили на территорию Чечни и сразу же вошли в соприкосновение с отрядами чеченцев, действующих в ичкеринских лесах. Чеченские наибы повторили знаменитый маневр русского фельдмаршала М. И. Кутузова, оставившего в 1812 году горящую Москву французской армии, и после непродолжительного боя сдали врагу столицу имамата Дарго, предварительно предав ее огню. Воронцов занял шамилевскую резиденцию, потеряв при этом, по официальным данным, 355 человек, в том числе 1 генерала и 12 офицеров. Горцы же, отойдя в ближайшие леса, не только не прекратили сопротивление, но, наоборот, перешли к активным наступательным действиям «… В день занятия Дарго силы Шамиля были слабее наших, — пишет в этой связи граф К. К. Бенкендорф, — но уже на другой день вся Чечня и весь Дагестан собрались вокруг него, и теперь многочисленный противник, словно громадный муравейник, окружил нас со всех сторон….»

7 июля, сконцентрировав возле Дарго отряды Исы Гендаргеноевского, Уллубия, Юсуп-Хаджи, Ботуки, Сайдуллы Гехинского и других наибов, Шамиль открыл ожесточённую стрельбу по лагерю русских. Для отражения этой атаки Воронцов сформировал особую группу отпора во главе с генералом Лабинцевым, но она была разгромлена чеченцами. 10 июля им был сформирован другой отряд во главе с генералом Клюки Фон Клюгенау, в задачу которого входило соединиться с подошедшим к даргинским лесам со стороны Речальского перевала транспортом с продовольствием. Шамиль двинул на этот отряд подразделения Исы Гендаргеноевского. К 11 часам ночи отряд Клюгенау, понеся большие потери и потеряв два орудия, соединился с транспортом. Но на обратном пути он был почти полностью истреблен сухарная экспедиция закончилась полным провалом. Глубокой ночью генерал Клюгенау в оборванном мундире предстал перед Воронцовым и доложил, что он потерял 1700 солдат и офицеров. Убиты генералы Пассек и Викторов, полковники Ронжевский и Кривошеин, весь обоз и артиллерия попали в руки горцев.

После разгрома отряда Клюгенау русские войска оказались в угрожающем положении. 13 июля они оставили свой лагерь и двинулись на север. Иса Гендаргеноевский, полагая, что Воронцов намерен двигаться к Майртупу, укрепился со своими отрядами возле Цонтороя, но, увидев, что тот двинулся в сторону крепости Герзель-Аул, оставил занятые им позиции, обошел русских и сосредоточил свои силы на хребте Кожелки-Дук, между аулами Шуани и Турти-Хутор. Часть отряда Исы, а также подразделения наиба Уллубия в то же время продолжали преследование русских от самого Дарго. 14 июля остатки русской армии подошли к аулу Шуани. В развернувшемся сражении русские понесли большие потери, были серьезно ранены графы Бенкедорф, Гейде, де-Бальме, князь Эристов, барон Дельвиг, полковники Бибиков и Завалийский, но пробить кольцо окружения им не удалось. 17 июля остатки войск Воронцова были полностью окружены на левом берегу Аксая между аулами Аллерой и Шовхалберды. И только прибытие 19 июля из крепости Грозной резервного отряда генерала Фрейтага спасло окружённых от полного истребления.

Даргинский поход завершился полным разгромом русских войск. Только в горах Ичкерии, по официальным данным, русские потеряли убитыми свыше 4000 солдат, 186 офицеров 4 генерала. Столько же было ранено. К этим потерям следует добавить также потери, понесенные генералом Фрейтагом, Лезгинским и Самурским отрядами. В целом же, потери русских войск в Даргинском походе составили более чем 13 тысяч человек. Серьёзные потери понесли, естественно, и сами горцы. Среди убитых были известные чеченские наибы Суаиб Эрсеноевский и Эльдар Веденский.

В Даргинском сражении, как, впрочем, и в других сражениях Кавказской войны, горцы проявили себя стороной, обладающей морально-психологическим превосходством над противником, ведущим несправедливую войну на чужой территории. Их способность сравнительно малыми силами успешно отражать наступление крупных соединений русской армии казалась поразительной.

Вообще, надо отметить, что используемая горцами тактика ведения боевых действий, приспособленная к специфике Кавказа с его горными ущельями и дремучими лесами, была более прогрессивной и, естественно, более эффективной, чем тактика применяемая войсками колонизаторов. «Русские войска, вступая в Чечню, в открытых местах обыкновенно не встречали сопротивление, — отмечает В. Потто. — Но только что начинался лес, как загоралась сильная перестрелка — редко в авангарде, чаще в боковых цепях и почти всегда арьергарде. И чем пересеченее была местность, чем гуще лес, тем сильнее шла перестрелка. Вековые деревья, за которыми скрывался неприятель, окутывались дымом и звучные перекаты ружейного огня далеко будили сонные окрестности. И так дело шло обыкновенно до тех пор, пока войска стойко сохраняли порядок. Но горе, если ослабевала или расстраивалась где-нибудь цепь: тогда сотни шашек и кинжалов, мгновенно вырастали перед ней, как из земли, и чеченцы с гиком кидались в середину колонны. Начиналась ужасная резня, потому что чеченцы проворны и беспощадны, как тигры….» Он же, говоря о достоинствах горских войск, подчеркивал, что «всем были известны превосходные боевые качества этой природной и без сомнения лучшей конницы в мире». «Горская армия, — продолжает другой автор, — многим обогатившая русское военное дело, была явлением необычайной силы. Это была, безусловно, сильнейшая народная армия, с которой встретился царизм. Честно, военная тренировка кавказского горца казалась удивительной.

Ни горцы Швейцарии, ни марокканцы Абд Эль Кадера, ни сикхи Индии никогда не достигли в военном искусстве поразительных высот, как чеченцы и дагестанцы».

Горцы, по мнению многих исследователей, первыми создали род ползающих войск, воспитали образцовую горную кавалерию с такими поистине бессмертными примерами, как Казбич, Бейбулат, Талхиг, Хаджи-Мурат, положили начало конно-горной артиллерии и придумали «кочующие батареи». Они создали «завал» — прототип пехотного окопа и укреплённой точки, и глубоко придумали теорию эластичного фронта. Все это потом возникло у Тотлебена в Севастополе и у Бакланова — в Польше, но никогда не было изучено в полном объёме». «Европа давилась казачеству и изучала казачество, забывая или не зная, что оно — не первоисточник методов партизанской войны, — пишет исследователь. — Так, например, до сих пор остаётся неизученной война на рассеивание, блестяще осуществляемая одним из самых талантливых полководцев Шамиля — Шуаиб-Муллой. С удивительной полнотой он превосходил то, к чему почти через столетие пришла современная теория малой войны.

Все, что сказано выше, в полной мере относилась и к Исе Гендаргеноевскому, являвшемуся одним из влиятельнейших военачальников шамилевской армии. В период вторжения в Ичкерию войск Воронцова, он, как мы убедились, командовал ударной силой горской армии, прикрывавшими основные пути движения неприятеля. Проявленные им при этом дарования принесли ему не только славу талантливейшего полководца, но и возвели его на самый верх иерархической лестницы имамата.

Таким образом, в середине 40-х гг., Иса находился в зените своей славы, пользовался непререкаемым авторитетом крупнейшего военачальника Чечни. Но, как не странно, начало стремительного продвижения по службе стало для него одновременно и началом падения.

Мы уже отмечали, что, возможно, ещё 1843 г. между Шамилем и Исой существовали определённые разногласия. Причины их нам неизвестны, но можем предположить, что имам, весьма ревниво относившийся к слишком талантливым и популярным людям, не желал усиления любого из чеченских наибов, видя в этом угрозы своей личной власти. Вполне вероятно, что недовольство было вызвано тем, что после громких успехов горцев 1845 — 1846 гг., Иса Гендаргеноевский начал склоняться в сторону «партии мира», представленной членами Мехк-Кхиэлла и чеченского генералитета, которая считала необходимым поиск путей прекращения войны с Россией на основе признания ею политической независимости народов Кавказа.

В 1846 г. Иса еще продолжал играть заметную роль в политической жизни имамата и даже отличился при известном походе 10-тысячной шамилевской армии в Кабарду. Но уже тогда его имя начинает исчезать из официальных документов, а в последующие годы оно не упоминается в них вообще. Возможно, не без ведома Шамиля интриги против Исы в этот период вел некий Акби Чунгароевский, который оспаривал пост наиба. Отношения между имамом и Исой Гендаргеноевским разладились настолько, что однажды, как сообщают информаторы, его отец Али, опасаясь расправы, запретил ему поехать в Ведено по вызову Шамиля. Благодаря Мусе, старшему брату Исы, поездка всё-таки состоялась, но встреча между ним и Шамилем оказалась довольно холодной, хотя последний и отпустил его с миром, подарив ему шашку. В конце концов Шамиль использовал против Исы один из своих излюбленных методов, максимально ослабив его путем низведения до положения начальника небольшого участка в Малой Чечне.

Нам точно неизвестно, когда состоялось смещение Исы Гендаргеноевского с поста наиба Урус-Мартановского наибства, но можем предположить, что произошло это не позднее 1847 г., когда Урус-Мартан, как отдельное селение, не существовал. Сделать такой вывод нам позволяет и тот факт, что приблизительно в это же время Шамиль сместил со своих постов нескольких известнейших чеченских наибов, среди которых был и Талхиг Шалинский.

3 августа 1848 г. генерал-адъютант Воронцов заложил укрепление на месте бывшего аула Урус-Мартан. При его ликвидации в том же году отряды Исы Гендаргеноевского находились уже в оперативном подчинении Сайдуллы Гехинского.

В 1850 г. Шамиль реорганизовал укрепление Малой Чечней, объединив ее в два наибства: Гойтинское и Гехинское. Во главе этих наибств были Шоип и Сайдудла Гехинский. Урус-Мартановское наибство, таким образом, было окончательно ликвидировано.

Оказавшись в опале, Иса, тем не менее, не отошел от активной политической деятельности, а, наоборот, продолжал принимать активное участие военных действиях против колонизаторов. Несмотря на это, в начале 50-х гг., Шамиль потребовал от него выдать ему в качестве заложника одного из родственников. Иса вынужден был подчиниться и отдать имаму Керима, малолетнего внука своего брата Мусы.

О последних годах жизни Исы и его брата Мусы существует несколько версий. Известный исследователь-краевед, автор 4-томной «Топонимии Чечено-Ингушетии» Ахмад Сулейманов считал, что они «были казнены… По другим данным, они умерли естественной смертью, дожив до глубокой старости. Последними словами Исы, умершего в кругу своих родственников и друзей были: «Много лет провел я на войне за газават, надеясь, что паду на поле боя. Не думал я, что придётся умирать в постели. И всё-таки я верю, что мои заслуги зачтутся мне на том свете».

Мужское потомство Иса Гендаргеноевский не оставил. Единственный его сын Сараб был убит в одном из боев с русскими войсками (по другой версии, он был убит кровинками). Дочь Исы вышла замуж за своего односельчанина, представителя рода Нини-некъе, племени гендаргеной. Многочисленное потомство Мусы, старшего брата Исы, проживает в настоящее время в верхней части г. Урус-Мартана и в с. Мартан-Чу. Генеалогическое древо братьев Исы и Мусы Гендаргеноевских пустило, таким образом, глубокие корни на древней земле Урус-Мартана.

Юсуп Эльмурзаев (Книга страницы истории Чеченского Народа — стр. 57 — 71).