В далекое советское время, называемое нынче «хрущевским», в партийной печати появился Указ советского правительства о ликвидации всех ишаков, как животноводческого класса, как антагониста машинной тягловой силе, мешающего развитию и модернизации сельского хозяйства страны. Этот Указ затрагивал в основном и более всего территорию чеченцев и ингушей, недавно вернувшихся домой из тринадцатилетней сибирской ссылки. Наверное, затрагивал в определенной степени и другие регионы.
Народ, проживающий в сельской местности, был взбудоражен, так как ишак являлся здесь чуть ли не единственным помощником по хозяйству, на которого бедный возвращенец полагался при решении по дому всех жизненно необходимых вопросов: привозу дров, хвороста, сена, кормов, воды и так далее. И этот Указ был ударом, прежде всего для представителей простого и неимущего класса, коих в первые годы возвращения было подавляющее большинство.
Чувствуя недовольство и боясь выступлений, местные органы пытались успокоить население. Вовсю шла разъяснительная работа, сотни лекторов, агитаторов, партийных ораторов ездили по сельским районам, разъясняя политику партии и правительства, приводя аргументы о вреде, наносимом сельскому хозяйству ишачьим поголовьем.
Ишак стал врагом номер один после Америки, с единственной разницей - Америку можно было запугать ядерной бомбой, а ишака нет. Ишак не понимал языка шантажа и угроз и поэтому должен был исчезнуть навеки, как вид животного мира.Тем более ответного ядерного удара можно было не опасаться. Ишак мог только лягнуть и то, в крайнем случае, когда его доводили до этого.
Страна производила ежедневно сотни тракторов, а ишаки и те, несознательные элементы, кто не желал с ними расставаться, тянули страну назад, отодвигая светлый день наступления долгожданного коммунизма. Ишаки ели зерно, это тот же хлеб, которого не хватало населению, ишаки ели корма - сено, силос, солому, травы, которых недоставало для общественного скота и все это вместе взятое ставило под угрозу выполнение продовольственной программы страны.
А издатели этого Указа и те, кто готовил его, не задумывались, что на горбу этого несчастного животного-труженика перевозилось огромное количество неучтенного груза. И не учитывалась самая важная незаменимая особенность: в жару и в холод, когда техника не заводилась, ломалась, ишак, спокойно пожевывая солому, выходил из стойла и покорно выполнял свою нелегкую миссию. Более безотказного перевозчика не было на земле. Особенно в горных условиях, где даже кони спотыкались, не говоря о невозможности использования техники, ишак спокойно преодолевал горные склоны и перевалы и тянул на себе сено, нес солому, дрова, камни. Ни один вид транспорта не мог ему противостоять и быть заменой.
И вот теперь его за незаменимость и добросовестный труд ликвидируют указом правительства целой страны, подписанной самым главным человеком, в руках у которого ядерный чемоданчик. Ишак и ядерный чемоданчик - хорошее словосочетание, не так ли? В каждом населенном пункте во исполнение высокого Указа создаются комиссии из райсельхозуправления, партийно - хозяйственного актива, общественности, комсомола, милиции. В каждом селе построены загоны-накопители, куда стекается изъятое поголовье и откуда машинами везут либо прямо на птицефермы на корм птице, либо на конвейер смерти -в мясокомбинаты.
[AdSense-A]
А оттуда, пройдя процесс утилизации, как кормовая добавка животного происхождения, отгружаются на элеваторы, где добавляются к комбикормам и затем поступают в хозяйства для кормления птицы, свиней и даже крупного рогатого скота.Сводка о количестве изъятого ишакопоголовья передается в районные отделы статистики, оттуда в областные и дальше в Москву на самый высокий уровень. Установлена дата окончания исполнения высочайшего Указа.
Партийно-хозяйственные чиновники торопят, стучат кулаками по столу, приказывая «ускорить», «усилить», «принять меры», вплоть до возбуждения уголовных дел к тем, кто мешает движению страны вперед. Противодействующих решению родной партии и правительства ждут суровые наказания. И вот днем в одном горном селе идет подворный обход, регистрируют, кто сдал осла, кто не сдал. Комиссия активистов общественности с милиционером вошла во двор к Усману, маленькому, невзрачному скотнику молочно-товарной фермы.
Во дворе только глиняная изба, накрытая камышом, да неприметный маленький сарай, как свидетельство крайней бедности хозяина. И никакой живности не видно. Старший из проверяющих строго спрашивает:
- Усман, ты сдал своего осла? - Да, сдал...
отвечает, недовольно отводя грустные глаза, Усман. Поверив на слово, видя тяжелое материальное положение Усмана, комиссия трогается, так как предстоит проверить еще много дворов. И вот члены комиссии уже вышли за калитку, а из сарая громко, на всю улицу… неожиданно вырывается предательское ишачье: И-А-И-А-И-А-ИА-ИА-ИА-ИА…Х-Р-Р-РРРР-П-РРРУ… И маленькая, несчастная голова Усмана обреченно опускается ниже плеч.
Бок Ри Абубакар